Евгения ВЕКИНА: «Самый строгий мой судья – я сама»
Нужно смело использовать возможности проявить разные грани своей личности, главное – чтобы энергии хватало на реализацию всех поставленных задач!
ПУБЛИКУЕМ ПОЛНУЮ ВЕРСИЮ ИНТЕРВЬЮ ДЛЯ ЖУРНАЛА «РОССИЙСКИЙ АДВОКАТ»
Адвокат АП Ростовской области Евгения Векина не просто умница, но и красавица. Успешную практику в области семейного права и защиты прав предпринимателей она сочетает с активной общественной деятельностью. А еще Евгения единственный в России адвокат – обладательница мирового титула красоты Grand-Prix Mrs World Beauty 2021. Эксклюзивно для AvocadoJuice Евгения рассказала о конкурсе красоты и составила летний гардероб.
– Свидетели утверждают, что за кулисами конкурса Mrs World Beauty 2021 просто молнии летали – такие были напряжение и конкуренция. Скажите честно, в зале суда бывает жарче?
– Градус напряжения бывает и повыше, это точно! Когда сталкиваются несколько интересов, порой извергаются вулканы! Каждый пытается достичь своих целей и не всегда достойным способом.
Я за справедливость. Всегда. Поэтому на «жару» стараюсь реагировать максимально спокойно и с профессиональным любопытством.
– Что, на Ваш взгляд, стало решающим в Вашей победе? Профессиональный опыт чем-то помог?
– Решающим стал внутренний настрой. Оценка, ее критерии и сама победа – это всегда достаточно субъективные вещи. Это скорее победа над собой, своими зажимами, эмоциональными реакциями. Каждый раз это возможность открыть что-то новое в себе, прокачать скиллы.
Навыки, которые мы приобретаем и развиваем в разных сферах жизни, связаны между собой, поэтому профессионализм точно был мне верным помощником: поддерживал, пробуждал азарт и интерес и вовремя напоминал, какая я необыкновенно прекрасная в тех результатах, которых добиваюсь. (Смеется.)
Я сделала всё, что было в моей зоне ответственности, вложила душу и, самое главное, получила удовольствие от процесса. А то в приступе перфекционизма и в погоне за результатом мы часто забываем о наслаждении самим моментом происходящего события.
– На конкурс Вы попали обладательницей не одного титула. Как возникла идея принять участие в конкурсе красоты и, главное, почему?
– Помимо адвокатской деятельности я еще женщина и мама. Как любая уважающая себя леди, я люблю качественное внимание, поэтому участие в конкурсе – это возможность проявить разные грани своей личности, раскрыть и изучить себя, познакомиться с талантливыми людьми, прокачать навыки самопрезентации и осознать силу своей красоты, которую девушки часто не замечают и даже (что самое страшное) обесценивают.
Каждой женщине необходимо внутреннее ощущение самоценности, самоуважения, реализованности и уверенности в себе. Конкурсы красоты могут быть отличным инструментом для достижения этого состояния, главное его грамотно использовать. Не во вред себе, а во благо – для развития своей личности и формирования внутренних опор.
– За победу в Mrs World Beauty вы получили место в конкурсе Миссис Вселенная (Mrs Univers). Ощущаете в себе силы одержать победу и там?
– Я уже являюсь обладательницей мирового титула – Grand-Prix Mrs World Beauty 2021. Дальше будет так, как должно быть. Мир разнообразен и изобилен, надо смело использовать возможности, которые он тебе предлагает.
– Евгения, на конкурсе Вы блистали в костюме донской казачки. Кто автор этого шедевра?
– Да, образ действительно шикарный, благодарю. Автором идеи и костюма стала я. Когда на конкурсе потребовалось продемонстрировать национальный образ, у меня не было ни секунды сомнений. С гордостью представляю донское казачество и чту свои корни, их историческую силу и самобытность. Перед созданием образа я углубилась в историю казачьего быта и места женского наряда в нем. На Руси женский костюм был словно паспортом, по которому можно было смело определить, замужем ли женщина, беременна, сколько у нее детей, разведена она или вдова.
Основой любого костюма была рубаха, которая украшалась вышивкой по подолу, рукавам и горловине. А далее надевались фартуки, подъюбники и роскошные сарафаны.
Насыщенный красный цвет ассоциировался с солнцем, дающим жизнь всему живому, и самобытным, решительным характером донских казачек. С большим удовольствием и гордостью я продемонстрировала костюм своих предков. Нотки современного шика в образ внесла шляпка ручной работы, которую заботливо создала моя талантливая подруга.
– Донской казачкой Вы ощущаете себя и в жизни?
– Отчасти да. «Тихий Дон» Шолохова – моя любовь! Образ Аксиньи мне близок, иногда я вижу в ней себя. Ее сила в характере, обаянии, смелости, решительности и внутренней красоте! Страсти!
Я определенно могу искренне любить свое дело, близких, быть надежным партнером, как Аксинья, но жертвовать ради кого-то собой – нет. Личностная целостность для меня приоритет. А вот решительность, смелость и желание жить, как Аксинья, от сердца, чтобы аж кровь кипела, – определенно да!
Донских казачек не останавливали ни пожар, ни наводнение. Так было, есть и будет. Это женщины невероятной силы духа и притягательности. Благодаря этому дончанка способна завоевать лидерство даже на мужской территории.
– Прилетев на конкурс, Вы сразу получили приглашение поработать моделью на показе дизайнерских коллекций Slava Zaitsev Fashion and Beauty Awards под патронажем дома моды Pierre Cardin. Не думаете сменить профессию?
– Зачем менять, если можно совмещать приятное с полезным! Главное – чтобы энергии хватало на реализацию всех поставленных задач!
– Присягу адвоката Вы приняли совсем недавно. Что повлияло на это решение?
– Любовь к своему делу, желание дать себе больше возможностей для самореализации, роста, оказывать более широкой аудитории доверителей грамотную, эффективную юридическую помощь с конкретными успешными результатами! Ведь когда ты качественно помогаешь другим, ты помогаешь себе. Желание развиваться, одним словом. Сделать свою жизнь еще более наполненной, как и жизнь своих доверителей.
Как я говорила ранее, все наши сферы жизни тесно связаны между собой. Поэтому навыки, приобретенные в процессе профессионального роста, автоматически переносятся на другие жизненные области и дают отличный результат. Получается комплексное развитие личности.
– С какими проблемами к Вам обращаются доверители? Расскажите о Вашей специализации и профессиональных планах.
– Так сложилось, что я известна как специалист в области семейного права и защиты прав предпринимателей. Но сегодня доверители всё чаще обращаются за юридической помощью по арбитражным спорам и по вопросам защиты прав потребителей.
В моих ближайших профессиональных планах – работа над проектами федерального масштаба, главная цель которых – улучшение условий профессиональной деятельности адвокатов. Мне очень хочется создать максимум возможностей для реализации и своего профессионального потенциала, и потенциала коллег, чтобы у каждого из нас было больше инструментов для достижения высоких целей, масштабных задач и успеха в любимом деле.
Кроме того, в планах развитие образовательных проектов для молодых юристов. Очень больно наблюдать, как значительная часть студентов одной из самых востребованных специальностей, юриспруденции, разочаровываются в себе, своих силах на пути к мечте или вовсе после окончания вуза кладут в стол свой диплом, а вместе с ним все навыки и знания, приобретенные в процессе обучения.
Я с самого детства мечтала стать успешным юристом, а впоследствии адвокатом. 16 лет я шла к своей мечте, занимая руководящие юридические должности, преодолевая трудности, которые меня укрепляли как профессионала, сохранив любопытство и искренний детский интерес к своей деятельности. Но в начале моего пути, как любому молодому специалисту, мне была необходима встреча с человеком, который бы пришел и показал, насколько ценен мой труд, насколько он интересен и какое великое множество возможностей для профессиональной реализации в профессии моей мечты у меня есть.
Я хочу быть таким человеком для студентов и выпускников. Для меня важно заинтересовать их, разжечь их профессиональный огонь еще больше, показать, насколько престижно быть грамотным специалистом и как не допустить, чтобы их ресурсы, приобретенные за годы обучения, оказались так и не реализованными на практике.
– Вы активно поддерживаете принятие закона о домашнем насилии и выдачу жертвам насилия охранных ордеров. Расскажите об этой инициативе.
– За нелегкий для всех 2020 год я вложила много профессиональных усилий, выполняя одну из своих основных миссий – защиту жертв домашнего насилия и комплексную юридическую поддержку семей в период развода и после него.
Женщины, находясь в трудной жизненной ситуации, нуждаются в крепком плече грамотного специалиста, на которое можно спокойно опереться и выйти из кризисного периода с максимально успешным результатом и чувством своей внутренней силы.
В прошлом году я ощутила особую потребность в инициативах в данной сфере, и мои труды дали плоды, за которые я была удостоена титула «Царицы сердец», чем очень дорожу.
– Какие вопросы приходится решать в рамках работы в Экспертном совете при Уполномоченном по защите прав предпринимателей в Ростовской области?
– Основная проблема и риски лежат в следующей плоскости: по данным многочисленных опросов россиян, предпринимательство, особенно малое и среднее, воспринимается как что-то нехорошее, незаконное. Однако через призму отношения рядовых граждан на предпринимателей переносится отношение чиновников и силовых структур, что влечет за собой ущемление прав индивидуальных предпринимателей и юридических лиц, незаконно уменьшая их правоспособность.
Также беспокоят достаточно большое количество контролеров бизнеса, раздутые и уже не отвечающие современным реалиям требования, за нарушения которых выписываются многотысячные штрафы.
Очень большие риски связаны с исполнением различных государственных и муниципальных контрактов – от возбуждения уголовных дел за малейшие ошибки до внесения в черный список компаний, не подлежащих участию в последующих торгах.
Наблюдается и повсеместное вмешательство силовых структур в споры двух хозяйствующих субъектов. По ст. 159 УК РФ возбуждаются уголовные дела в отношении предпринимателей за сорванные поставки, не до конца оказанные услуги, проблемы с платежами, качеством товара или оказанных услуг. Зачастую силовики применяют эту статью в случае малейшей ошибки предпринимателя. Взыскатели используют уголовно-правовой ресурс как дополнительный инструмент давления на должника. Институт Уполномоченного активно борется с этим, благодаря чему многие предприниматели были освобождены от незаконного уголовного преследования.
Все спорные процессы мы решаем поэтапно и коллективно. Работы действительно много, но она очень интересная, и вы можете наблюдать, как деятельность Экспертного совета при Уполномоченном по защите прав предпринимателей в Ростовской области и общественной организации «Бизнес против коррупции», членом президиума которой я являюсь, дает ценные плоды.
Подготовила Юлия РУМЯНЦЕВА-ТОМАШЕВИЧ
Минувшие 20 лет были золотым веком российской адвокатуры
Благодаря Закону об адвокатской деятельности соблюден баланс между интересами адвокатуры и общефедеральными ценностями
В связи с 20-летием Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» президент ФПА РФ Юрий Пилипенко поделился мнением о значении этого законодательного акта для российской адвокатуры и оценил как уже внесенные в него изменения, так и готовящиеся поправки, рассказав о работе над некоторыми из них.
– Юрий Сергеевич, 31 мая исполняется 20 лет со дня принятия Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации». Как Вы оцениваете эти два десятилетия в жизни российской адвокатуры?
– 20 лет – славный юбилей и, конечно, повод поговорить о нашем Законе об адвокатской деятельности и адвокатуре.
Первое, что стоит упомянуть, – и не новое, поскольку об этом я уже не раз говорил, а сегодня хотел бы особенно подчеркнуть: 20 лет в истории российской адвокатуры, прошедшие под сенью и в рамках современного Закона, юбилей которого мы отмечаем, являются золотым веком российской адвокатуры, и вряд ли это преувеличение.
Когда я ранее высказывал эту точку зрения, то, не буду скрывать, наблюдал в глазах некоторых коллег определенного рода скепсис. Но думаю, что серьезные поводы для такого скепсиса уменьшаются. Что не исключает моего искреннего намерения пожелать нашей корпорации дальнейшего и бóльшего процветания.
Да, многие могут сказать, что у нас есть проблемы с количеством оправдательных приговоров, например, с удовлетворяемостью ходатайств и заявлений адвокатов, с допуском адвокатов к их подзащитным, с необоснованными досмотрами… Существует известный ряд таких претензий, которые обычно предъявляют адвокаты, говоря о сложностях, с которыми сталкиваются в своей профессиональной деятельности.
Но должен сказать, что эти претензии относятся, по здравому размышлению, скорее к функционированию системы правосудия и правоохранительных структур, чем к адвокатской корпорации, хотя они и неразрывно связаны между собой. И даже вот эти проблемы мы, насколько у нас хватало сил, возможностей и авторитета, решали. И некоторые решили. Но коллеги, сталкиваясь с проблемами и препятствиями в своей профессиональной деятельности, по привычке чаще винят в этом свою корпорацию – им так проще, а мне это понятно.
– Приведите, пожалуйста, примеры таких решений.
– Вспомним, например, поправки в Уголовно-процессуальный кодекс РФ, которые были приняты в 2017 г. (Федеральный закон от 17 апреля 2017 г. № 73-ФЗ. – Прим. ред.) и направлены на обеспечение дополнительных гарантий независимости адвокатов при осуществлении ими профессиональной деятельности. Напомню, что в предшествовавших подготовке этого документа, который был внесен в Государственную Думу Президентом РФ, рекомендациях Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека были учтены очень многие предложения Федеральной палаты адвокатов.
Среди внесенных в УПК изменений и дополнений – новая редакция ст. 161 УПК РФ, устанавливающая перечень сведений, на которые не распространяется запрет на предание гласности данных предварительного расследования; ст. 450.1, определяющая особенности производства обыска, осмотра и выемки в отношении адвоката. Тогда же впервые в УПК появилось упоминание о Федеральной палате адвокатов как об институте: в положения, регламентирующие назначение защитника, внесено дополнение о том, что оно производится в порядке, определенном Советом ФПА РФ.
Несколько раньше, в 2015 г., в Гражданском кодексе РФ впервые появилось упоминание об адвокатуре – закреплен статус адвокатских палат и адвокатских образований как некоммерческих корпоративных организаций (Федеральный закон от 13 июля 2015 г. № 268-ФЗ. – Прим. ред.).
– А как Вы оцениваете организацию корпоративного самоуправления?
– Корпоративная жизнь – а в значительной степени Закон и посвящен нашей корпоративной жизни и деятельности – была, на мой взгляд, достойна похвал, за редкими исключениями. Возможно, кто-то опять выскажется или подумает об этом скептически. Я просто уверен, что найдутся критики, тем более что в последние несколько лет мы могли слышать и читать достаточно жесткие и бескомпромиссные высказывания в наш адрес со стороны некоторых наших романтично настроенных коллег.
Они и не согласятся с моей оценкой, но это их право, их позиция.
А я утверждаю и повторяюсь, что с корпоративной точки зрения, с точки зрения самоуправления прошедшие 20 лет продемонстрировали высокую степень адекватности Закона реальным обстоятельствам, в которых существовала и развивалась адвокатура все эти славные 20 лет.
У нас были соблюдены, на мой взгляд, все важнейшие балансы: между интересами адвокатов; интересами адвокатских образований и их руководителей и адвокатов; между интересами адвокатских образований и региональных палат; и самое главное, за что в большей степени в ответе и лично президент ФПА, и мои замечательные коллеги по Совету Федеральной палаты, – между интересами региональных палат и общефедеральными ценностями, задачами и приоритетами. Именно Закон об адвокатской деятельности и адвокатуре позволил нам всё это осуществить, не «перегнув палку» ни в каком из наших проявлений.
– Можете ли Вы вспомнить какие-то интересные дискуссии, происходившие при подготовке проекта Закона об адвокатуре?
– Лично я – нет, не могу, потому что не принимал в разработке Закона никакого участия. Об этом надо спросить, конечно же, его авторов. Могу вспомнить примерно человек 10, которые в течение этих 20 лет называли себя – с разной степенью объективности и напора – авторами этого документа. Думаю, что каждый из них, наверное, в той или иной степени имеет право себя так позиционировать, и они могли бы ответить на этот вопрос с разной степенью подробностей.
Но приведу один интересный казус из истории подготовки современного российского федерального законодательства об адвокатуре. Не помню, кто был автором законопроекта, о котором сейчас скажу, но, кажется, он был даже в «Российской газете» опубликован. И там черным по белому было написано, что у адвокатов должно быть право на ношение оружия. Это меня тогда сильно повеселило, но понятно было, что это лишь чьи-то пожелания. Благие пожелания.
– За 20 лет Закон об адвокатуре претерпел ряд изменений. Какие внесенные в него поправки, на Ваш взгляд, сыграли положительную роль, а какие – наоборот?
– Изменений в наш Закон внесено было немало за предыдущий период времени. Но и не так чтобы уж и слишком много, памятуя известную тягу нашего законодателя и законодательства к переменчивости. Помню три пакета поправок. И если в разработке первоначального законопроекта я участия не принимал, то в подготовке каждого из последовавших пакетов поправок участвовал с той либо иной степенью вовлеченности и ответственности за эти поправки.
Самой любопытной была ситуация разработки первых поправок: спустя года полтора после принятия Закона сами законодатели инициативно предложили ФПА в принципе пересмотреть его текст, не меняя концепцию, и поправить всё то, что на практике показало себя не работающим либо мешающим развитию и деятельности адвокатуры. Был дан, так сказать, «карт бланш».
Вспоминаю эти моменты: первый президент Федеральной палаты адвокатов – Евгений Васильевич Семеняко, наобщавшись с президентами палат, я (Юрий Пилипенко в 2004 г. был членом Совета ФПА РФ. – Прим. ред.) и еще одна симпатичная девушка, которая вызвалась нам помогать технически, перечитывали Закон вдоль и поперек и искали, что же в нем можно было бы поправить из неконцептуального. Но имевшегося на тот момент почти двухлетнего опыта применения Закона не хватало, чтобы предложить всё то, что было бы нужно тогда включить в текст. Это было открытое окно возможностей, которыми мы воспользовались, на самом деле, лишь частично.
Вот такой был момент в истории внесения поправок. Хотя даже при том уровне благожелательности наиболее заметные предложения были внесены законодателем, депутатами Государственной Думы. А все адвокатские предложения обсуждались принципиально.
Два остальных пакета принимались в совсем ином ключе и в основных своих положениях учитывали прежде всего настроения и законодателя, и Министерства юстиции. Это были изначально не наши инициативы. Какие-то поправки дополнительно предлагали мы, что-то из первоначальных задумок было принято в нашей редакции, а многое сохранилось в первозданном виде. Есть какие-то идеи, с которыми мы и по сию пору не согласны, но, так как они уже воплощены в Законе, мы их исполняем.
В частности, для примера могу привести поправку о том, что президенты и члены советов палат разделены с квалификационными комиссиями. И как тогда я не считал эту поправку полезной, так и спустя уже несколько лет применения пользы от нее не наблюдаю. Другое дело, что мы благодаря некоторым изменениям в Кодексе профессиональной этики адвоката сумели слегка откорректировать ее применение. Ну и, наверное, надо высказать благодарность руководителям региональных палат, которые сумели на практике так выстроить взаимоотношения и ситуацию в своих палатах, что применение этого положения Закона не привело пока к каким-то заметным и серьезным конфликтам, хотя и могло бы к ним привести.
– Вы ранее говорили, что первая редакция Закона отводила Федеральной палате адвокатов роль «английской королевы», то есть главы без реальных полномочий. В последние годы в Закон был внесен ряд поправок, расширяющих полномочия ФПА. Каково значение ФПА для адвокатской корпорации?
– Не скрою, такое ощущение относительно роли ФПА в адвокатской структуре у меня было, но в то же время было и есть понимание, что такое положение вещей, особенно в отсутствие опыта общефедерального самоуправления, вполне ожидаемо и оправдано. Многие опасались появления «министерства адвокатуры», вот и сделали всё возможное, чтобы имела место одна лишь «координация деятельности» в коротком перечне полномочий ФПА.
Но время, как это почти всегда бывает, всё расставило по своим местам, «министерства адвокатуры» не появилось (есть и те коллеги, которые считают, что и «к сожалению»), роль ФПА естественным образом как фактически, так и за счет поправок в Закон возросла, полезность такого рода изменений не могут отрицать даже самые отъявленные скептики (нескольких я знаю).
Всё, что я знаю о российской адвокатуре и о событиях в ее жизни в последние 10–20 лет, свидетельствует о том, что роль Федеральной палаты адвокатов крайне важна. Если бы ФПА не играла ту роль, которую она играла все эти годы в российской адвокатуре, ее обязательно играло бы государство. Это и координация, и решение общих задач, и определение стратегии, и корпоративный контроль за соблюдением Закона и корпоративных актов. Понятно, что не может не быть такой роли в этой пьесе.
– Чего, с Вашей точки зрения, не хватает в Законе об адвокатуре? Какие положения можно было бы добавить или уточнить, чтобы этот документ стал совершеннее?
– Является ли текст закона идеальным? Отвечу сразу: конечно же, нет. И у меня в том числе есть определенные претензии не только к текстуальному выражению некоторых его частей, но и к некоторым принципиальным вещам. И мы нашим коллективным разумом и волей эти вещи пытались все эти годы подправить, подредактировать. Кое-что удалось сделать, что-то – нет.
Из того, что не удалось исправить, хотя мы много об этом думали и много работали в этом направлении, – это положение, что только адвокат, без всяких исключений, является лицом, оказывающим юридическую помощь. А мы все понимаем, что адвокатура за эти 20 лет проявила себя не только как защитница в уголовных делах, но и как советница в вопросах бизнеса. И, конечно же, в этой части то обстоятельство, что только адвокаты могут оказывать юридическую помощь, – скорее недостаток, чем достоинство.
Мы предполагали, что в рамках Концепции регулирования рынка профессиональной юридической помощи, которая обсуждалась последние 10 лет, это узкое место будет расшито. Именно такого рода идеи в тексте Концепции и содержались. Но она, к большому сожалению, года два назад потеряла актуальность в силу объективных причин, пандемии в том числе, а сегодня очевидно, что пока и не до Концепции. Хотя надежды всё равно не теряем, будем эту линию проводить и в современных условиях, потому что нам адвокатура дорога и важна как институт, вне зависимости от некоторых внешних обстоятельств.
– В какой мере, по Вашему мнению, отвечают базовым принципам деятельности адвокатуры и ее интересам поправки в Закон об адвокатуре, которые готовит в настоящее время Минюст России?
– Четвертый пакет поправок, инициированный Министерством юстиции РФ, как всегда бывает и, наверное, всегда будет в адвокатском сообществе, вызвал просто феерическую реакцию.
Хотя, действительно, только одна из них вызывает практически у всех, кто о ней так или иначе упоминал и кого я слышал, отрицательное отношение. Это п. 4 ст. 17.1, которую предлагается включить в Закон об адвокатуре. Он предусматривает обжалование органом юстиции в судебном порядке решений совета адвокатской палаты, принятых по результатам рассмотрения представлений органа юстиции. (Возражения против этого положения в части, касающейся представлений, которые внесены в порядке и по основаниям, предусмотренным п. 2 и 7 ст. 17 Закона об адвокатуре, аргументированы в правовой позиции Федеральной палаты адвокатов, опубликованной на сайте ФПА РФ. – Прим. ред.) Все остальные предлагаемые изменения и дополнения, на наш взгляд, являются в той либо иной степени приемлемыми для корпорации.
И почему-то никто не хочет брать во внимание – ни те, кто критикует, ни те, кто скептически наблюдает за этими поправками, – что опубликованный текст является результатом компромисса, длительной работы и дискуссий на площадке Минюста, в которых принимали участие до восьми членов Совета Федеральной палаты адвокатов, и в любом случае многое из того, что изначально в проекте содержалось, нам удалось отредактировать или исключить в ходе этих дискуссий.
И, конечно же, люди, ни за что не отвечающие и даже не имеющие представления о таком явлении, как ответственность не только за «себя родного», но и за большую группу людей, за всю корпорацию, «вскипели» на страницах социальных сетей. Но всё это теперь улеглось – может быть, перестало быть им интересным, а поправки, по всей видимости, будут всё-таки приняты, как и планировал Минюст.
– Каково, по Вашему мнению, будущее российской адвокатуры в перспективе 10–20 лет?
– Мир меняется настолько стремительно, что не рискну делать прогнозы на такую отдаленную перспективу. Скажу одно: Федеральная палата адвокатов, мои коллеги по Совету, руководители палат сделают всё, на что хватит сил и возможностей, чтобы и через 10, и через 20 лет российская адвокатура развивалась как независимый институт и профессиональное сообщество, защищающее права и свободы граждан.