Людмила МАТВИЕНКО: «Милосердие – это естественное чувство»
Адвокат АП города Москвы, член Адвокатского агентства «Альянс» Людмила Матвиенко специализируется на юридической защите бизнеса и вопросах медицинского права, она ведет практику в сфере интеллектуальной собственности и работает по комплексным, многоотраслевым делам. Не будем говорить о том, насколько плотный и загруженный ее график, – это и так понятно. Но в этом графике находится место для других дел, которые Людмила Олеговна считает не менее важными. В рамках проекта МБОО «Справедливая помощь Доктора Лизы» она привлекла немало наших коллег, которые безвозмездно создают уникальные «юридические маршруты» для людей, попавших в сложную жизненную ситуацию. Помогать людям, уверена Людмила Матвиенко, – это естественная потребность человека. Да и может ли думать иначе адвокат?..
– Людмила Олеговна, благодарю Вас за то, что откликнулись на предложение об интервью. Расскажите подробнее о проекте «Маршрут защиты»: кем и для кого он создан, какие цели и задачи перед собой ставят его организаторы?
– Сайт «Маршрут защиты» был создан Международной благотворительной общественной организацией «Справедливая помощь Доктора Лизы» на средства, полученные от Правительства Москвы, при поддержке Комитета общественных связей и молодежной политики г. Москвы для людей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации. Таких ситуаций довольно много: это и неожиданная болезнь, и болезнь ребенка, близкого человека, и потеря работы, и рождение ребенка-инвалида – перечислять можно долго. Изначально команда сайта не планировала размещать правовой контент, поскольку средств гранта на это выделено не было. Я принимала участие в совещаниях рабочей группы, и президент благотворительной организации Ольга Юрьевна Демичева предложила мне написать статью о государственной поддержке инвалидов в городе Москве, их правах и льготах. Углубившись в тему социального права, я поняла, что проблем в этой сфере очень много и одной мне не справиться. Я советовалась с коллегами и получила поддержку и помощь, многие опытные и востребованные адвокаты Москвы и Московской области, несмотря на занятость, захотели безо всякого вознаграждения написать статьи для нового сайта. Мы встречались и обсуждали, каким образом должны быть написаны эти статьи, администратор сайта и я собирали наиболее часто задаваемые вопросы в социальной сфере. Так появилась правовая часть проекта. Хочу отметить, что сотрудники благотворительной организации – администратор сайта и программист – нас поддержали и помогли, хоть и изменилось техническое задание.
– Вы являетесь координатором правовой части проекта. В чем заключалась задача адвокатов, участвующих в нем, были ли сложности в поиске экспертов и сколько «маршрутов» им удалось составить?
– Задача адвокатов заключалась в том, чтобы наиболее заботливо и подробно описать алгоритм действий в той или иной сложной ситуации. По возможности простыми словами. Адвокаты сами предлагали темы статей, какие-то темы запрашивали сотрудники благотворительной организации. Сложностей не возникало, наоборот, проявилась очень мощная поддержка адвокатов и всех, кто создавал сайт. Коллеги молча «закатали рукава» и стали работать. Идея помощи сразу многим людям в трудной ситуации нашла отклик в нашем сообществе. Начали создавать статьи с теми адвокатами, с кем были знакомы лично, многие откликнулись на мою публикацию в Фейсбуке, друзья и коллеги продолжают писать и звонить с предложениями по созданию и дополнению этого раздела. В итоге сейчас на сайте размещено 24 правовых алгоритма-маршрута, и мы планируем дополнить правовой раздел новыми полезными статьями. Считаю необходимым сообщить, что многие некоммерческие организации высоко оценили вклад адвокатов в разработку правового контента для сайта. Тех, кто откликнулся первым, наградили дипломами форума НКО #всегдачеловек. Для авторов статей и волонтеров награждение стало приятной неожиданностью. Это большая честь и огромный кредит доверия.
– В чем, на Ваш взгляд, уникальность «Маршрута защиты» и стоит ли распространить этот проект на другие регионы России, не ограничиваясь столицей?
– Уникальность «Маршрута защиты» в том, что этот ресурс содержит много видов помощи и адресов, где могут получить эту помощь именно те, кому тяжело. Это и государственная помощь, ведь об объемах и способах ее получения многие простые люди не знают. Также на сайте размещена подробная информация о благотворительных организациях, которые выполняют важные социальные функции поддержки граждан в трудных жизненных ситуациях. По ссылкам можно перейти и сразу обратиться за любой помощью. «Маршрут защиты» поддерживают Агентство стратегических инициатив и многие некоммерческие организации. Я очень благодарна руководству компании ГАРАНТ, которая сразу безоговорочно поддержала адвокатов в этом начинании, и лично Дмитрию Михайловичу Сладкову, руководителю корпоративного отдела, за неравнодушие и партнерскую помощь. Я очень надеюсь, что сайт будет расти и распространяться на другие регионы. Гильдия российских адвокатов стала партнером проекта, а это всероссийская некоммерческая организация, и мы можем реализовать региональные правовые программы, привлечь коллег из других городов. Правовой раздел сайта поможет многим людям самостоятельно справиться с юридическими вопросами и, возможно, избежать общения с мошенниками и псевдоадвокатами в Сети, которых стало очень много. Я искренне надеюсь на такой результат наших усилий. Хотелось бы, чтобы в следующем году на сайте появился форум, где будут дежурить адвокаты, психологи, сотрудники благотворительных НКО. Будем отвечать на вопросы, собирать информацию и развивать обратную связь с пользователями.
– Нога в ногу с проектом «Маршрут защиты» идет другой проект, координатором которого Вы являетесь. Расскажите, как родилась идея создания #PROЛЮДИ?
– Известный фотограф и искусствовед Екатерина Рицкая захотела поддержать тех, кто создает «Маршрут защиты». Екатерина давно работает в жанре психологического портрета и популярна у адвокатов. У нее родилась идея показать лица людей, которые бескорыстно помогают и для которых помощь – дело всей жизни. Она пригласила визажиста Нику Кисляк, а я предложила адвокатам стать героями этого фотопроекта. Изначально фотосессия предлагалась как награда для волонтеров и профессионалов, подарок. Режиссер и видеограф сайта Екатерина Рябинина предложила сделать проект #PROЛЮДИ открытым приглашением для профессиональных волонтеров, а веб-дизайнер Мария Блувштейн оформила портреты и цитаты участников в виде лендинга.
– Кто составляет команду #PROЛЮДИ и можно ли стать ее членом?
– #PROЛЮДИ – это фоторассказ о волонтерах и профессионалах, помогающих тем, кому тяжело. Команда – это фотограф Екатерина Рицкая, визажист Ника Кисляк, режиссер Екатерина Рябинина, я и дизайнер Мария Блувштейн. Проект совершенно открытый для всех, кто может и хочет помогать другим. Помощь может быть абсолютно разной: моральной, материальной, профессиональной, информационной. Рассказывая про то, что помощь бывает самая разная, и о тех, кто помогает, Вы также являетесь частью этого круга добра. Вот как это работает.
– Герои фотопроекта коротко отвечают на вопрос «Почему Вы помогаете людям?», а как бы Вы на него ответили, возможно, чуть более подробно?
– Сострадание, милосердие – это естественное чувство. Помощь другому, даже одному человеку, делает среду нашего обитания лучше, справедливее, красивее, на одного счастливого или успешного человека становится больше. Для меня важно, чтобы было больше счастливых людей. Возможно, этот человек поможет еще кому-то. Так что это очень эгоистичное дело. Разумная помощь другим – это средство от профессионального выгорания. Вообще-то я счастливая, например, потому, что удалось сплотить такую команду, показать, что адвокаты – не только профессионалы, но и очень неравнодушные, открытые, добрые люди.
Вопросы задавала ЮЛИЯ РУМЯНЦЕВА-ТОМАШЕВИЧ
Минувшие 20 лет были золотым веком российской адвокатуры
Благодаря Закону об адвокатской деятельности соблюден баланс между интересами адвокатуры и общефедеральными ценностями
В связи с 20-летием Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» президент ФПА РФ Юрий Пилипенко поделился мнением о значении этого законодательного акта для российской адвокатуры и оценил как уже внесенные в него изменения, так и готовящиеся поправки, рассказав о работе над некоторыми из них.
– Юрий Сергеевич, 31 мая исполняется 20 лет со дня принятия Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации». Как Вы оцениваете эти два десятилетия в жизни российской адвокатуры?
– 20 лет – славный юбилей и, конечно, повод поговорить о нашем Законе об адвокатской деятельности и адвокатуре.
Первое, что стоит упомянуть, – и не новое, поскольку об этом я уже не раз говорил, а сегодня хотел бы особенно подчеркнуть: 20 лет в истории российской адвокатуры, прошедшие под сенью и в рамках современного Закона, юбилей которого мы отмечаем, являются золотым веком российской адвокатуры, и вряд ли это преувеличение.
Когда я ранее высказывал эту точку зрения, то, не буду скрывать, наблюдал в глазах некоторых коллег определенного рода скепсис. Но думаю, что серьезные поводы для такого скепсиса уменьшаются. Что не исключает моего искреннего намерения пожелать нашей корпорации дальнейшего и бóльшего процветания.
Да, многие могут сказать, что у нас есть проблемы с количеством оправдательных приговоров, например, с удовлетворяемостью ходатайств и заявлений адвокатов, с допуском адвокатов к их подзащитным, с необоснованными досмотрами… Существует известный ряд таких претензий, которые обычно предъявляют адвокаты, говоря о сложностях, с которыми сталкиваются в своей профессиональной деятельности.
Но должен сказать, что эти претензии относятся, по здравому размышлению, скорее к функционированию системы правосудия и правоохранительных структур, чем к адвокатской корпорации, хотя они и неразрывно связаны между собой. И даже вот эти проблемы мы, насколько у нас хватало сил, возможностей и авторитета, решали. И некоторые решили. Но коллеги, сталкиваясь с проблемами и препятствиями в своей профессиональной деятельности, по привычке чаще винят в этом свою корпорацию – им так проще, а мне это понятно.
– Приведите, пожалуйста, примеры таких решений.
– Вспомним, например, поправки в Уголовно-процессуальный кодекс РФ, которые были приняты в 2017 г. (Федеральный закон от 17 апреля 2017 г. № 73-ФЗ. – Прим. ред.) и направлены на обеспечение дополнительных гарантий независимости адвокатов при осуществлении ими профессиональной деятельности. Напомню, что в предшествовавших подготовке этого документа, который был внесен в Государственную Думу Президентом РФ, рекомендациях Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека были учтены очень многие предложения Федеральной палаты адвокатов.
Среди внесенных в УПК изменений и дополнений – новая редакция ст. 161 УПК РФ, устанавливающая перечень сведений, на которые не распространяется запрет на предание гласности данных предварительного расследования; ст. 450.1, определяющая особенности производства обыска, осмотра и выемки в отношении адвоката. Тогда же впервые в УПК появилось упоминание о Федеральной палате адвокатов как об институте: в положения, регламентирующие назначение защитника, внесено дополнение о том, что оно производится в порядке, определенном Советом ФПА РФ.
Несколько раньше, в 2015 г., в Гражданском кодексе РФ впервые появилось упоминание об адвокатуре – закреплен статус адвокатских палат и адвокатских образований как некоммерческих корпоративных организаций (Федеральный закон от 13 июля 2015 г. № 268-ФЗ. – Прим. ред.).
– А как Вы оцениваете организацию корпоративного самоуправления?
– Корпоративная жизнь – а в значительной степени Закон и посвящен нашей корпоративной жизни и деятельности – была, на мой взгляд, достойна похвал, за редкими исключениями. Возможно, кто-то опять выскажется или подумает об этом скептически. Я просто уверен, что найдутся критики, тем более что в последние несколько лет мы могли слышать и читать достаточно жесткие и бескомпромиссные высказывания в наш адрес со стороны некоторых наших романтично настроенных коллег.
Они и не согласятся с моей оценкой, но это их право, их позиция.
А я утверждаю и повторяюсь, что с корпоративной точки зрения, с точки зрения самоуправления прошедшие 20 лет продемонстрировали высокую степень адекватности Закона реальным обстоятельствам, в которых существовала и развивалась адвокатура все эти славные 20 лет.
У нас были соблюдены, на мой взгляд, все важнейшие балансы: между интересами адвокатов; интересами адвокатских образований и их руководителей и адвокатов; между интересами адвокатских образований и региональных палат; и самое главное, за что в большей степени в ответе и лично президент ФПА, и мои замечательные коллеги по Совету Федеральной палаты, – между интересами региональных палат и общефедеральными ценностями, задачами и приоритетами. Именно Закон об адвокатской деятельности и адвокатуре позволил нам всё это осуществить, не «перегнув палку» ни в каком из наших проявлений.
– Можете ли Вы вспомнить какие-то интересные дискуссии, происходившие при подготовке проекта Закона об адвокатуре?
– Лично я – нет, не могу, потому что не принимал в разработке Закона никакого участия. Об этом надо спросить, конечно же, его авторов. Могу вспомнить примерно человек 10, которые в течение этих 20 лет называли себя – с разной степенью объективности и напора – авторами этого документа. Думаю, что каждый из них, наверное, в той или иной степени имеет право себя так позиционировать, и они могли бы ответить на этот вопрос с разной степенью подробностей.
Но приведу один интересный казус из истории подготовки современного российского федерального законодательства об адвокатуре. Не помню, кто был автором законопроекта, о котором сейчас скажу, но, кажется, он был даже в «Российской газете» опубликован. И там черным по белому было написано, что у адвокатов должно быть право на ношение оружия. Это меня тогда сильно повеселило, но понятно было, что это лишь чьи-то пожелания. Благие пожелания.
– За 20 лет Закон об адвокатуре претерпел ряд изменений. Какие внесенные в него поправки, на Ваш взгляд, сыграли положительную роль, а какие – наоборот?
– Изменений в наш Закон внесено было немало за предыдущий период времени. Но и не так чтобы уж и слишком много, памятуя известную тягу нашего законодателя и законодательства к переменчивости. Помню три пакета поправок. И если в разработке первоначального законопроекта я участия не принимал, то в подготовке каждого из последовавших пакетов поправок участвовал с той либо иной степенью вовлеченности и ответственности за эти поправки.
Самой любопытной была ситуация разработки первых поправок: спустя года полтора после принятия Закона сами законодатели инициативно предложили ФПА в принципе пересмотреть его текст, не меняя концепцию, и поправить всё то, что на практике показало себя не работающим либо мешающим развитию и деятельности адвокатуры. Был дан, так сказать, «карт бланш».
Вспоминаю эти моменты: первый президент Федеральной палаты адвокатов – Евгений Васильевич Семеняко, наобщавшись с президентами палат, я (Юрий Пилипенко в 2004 г. был членом Совета ФПА РФ. – Прим. ред.) и еще одна симпатичная девушка, которая вызвалась нам помогать технически, перечитывали Закон вдоль и поперек и искали, что же в нем можно было бы поправить из неконцептуального. Но имевшегося на тот момент почти двухлетнего опыта применения Закона не хватало, чтобы предложить всё то, что было бы нужно тогда включить в текст. Это было открытое окно возможностей, которыми мы воспользовались, на самом деле, лишь частично.
Вот такой был момент в истории внесения поправок. Хотя даже при том уровне благожелательности наиболее заметные предложения были внесены законодателем, депутатами Государственной Думы. А все адвокатские предложения обсуждались принципиально.
Два остальных пакета принимались в совсем ином ключе и в основных своих положениях учитывали прежде всего настроения и законодателя, и Министерства юстиции. Это были изначально не наши инициативы. Какие-то поправки дополнительно предлагали мы, что-то из первоначальных задумок было принято в нашей редакции, а многое сохранилось в первозданном виде. Есть какие-то идеи, с которыми мы и по сию пору не согласны, но, так как они уже воплощены в Законе, мы их исполняем.
В частности, для примера могу привести поправку о том, что президенты и члены советов палат разделены с квалификационными комиссиями. И как тогда я не считал эту поправку полезной, так и спустя уже несколько лет применения пользы от нее не наблюдаю. Другое дело, что мы благодаря некоторым изменениям в Кодексе профессиональной этики адвоката сумели слегка откорректировать ее применение. Ну и, наверное, надо высказать благодарность руководителям региональных палат, которые сумели на практике так выстроить взаимоотношения и ситуацию в своих палатах, что применение этого положения Закона не привело пока к каким-то заметным и серьезным конфликтам, хотя и могло бы к ним привести.
– Вы ранее говорили, что первая редакция Закона отводила Федеральной палате адвокатов роль «английской королевы», то есть главы без реальных полномочий. В последние годы в Закон был внесен ряд поправок, расширяющих полномочия ФПА. Каково значение ФПА для адвокатской корпорации?
– Не скрою, такое ощущение относительно роли ФПА в адвокатской структуре у меня было, но в то же время было и есть понимание, что такое положение вещей, особенно в отсутствие опыта общефедерального самоуправления, вполне ожидаемо и оправдано. Многие опасались появления «министерства адвокатуры», вот и сделали всё возможное, чтобы имела место одна лишь «координация деятельности» в коротком перечне полномочий ФПА.
Но время, как это почти всегда бывает, всё расставило по своим местам, «министерства адвокатуры» не появилось (есть и те коллеги, которые считают, что и «к сожалению»), роль ФПА естественным образом как фактически, так и за счет поправок в Закон возросла, полезность такого рода изменений не могут отрицать даже самые отъявленные скептики (нескольких я знаю).
Всё, что я знаю о российской адвокатуре и о событиях в ее жизни в последние 10–20 лет, свидетельствует о том, что роль Федеральной палаты адвокатов крайне важна. Если бы ФПА не играла ту роль, которую она играла все эти годы в российской адвокатуре, ее обязательно играло бы государство. Это и координация, и решение общих задач, и определение стратегии, и корпоративный контроль за соблюдением Закона и корпоративных актов. Понятно, что не может не быть такой роли в этой пьесе.
– Чего, с Вашей точки зрения, не хватает в Законе об адвокатуре? Какие положения можно было бы добавить или уточнить, чтобы этот документ стал совершеннее?
– Является ли текст закона идеальным? Отвечу сразу: конечно же, нет. И у меня в том числе есть определенные претензии не только к текстуальному выражению некоторых его частей, но и к некоторым принципиальным вещам. И мы нашим коллективным разумом и волей эти вещи пытались все эти годы подправить, подредактировать. Кое-что удалось сделать, что-то – нет.
Из того, что не удалось исправить, хотя мы много об этом думали и много работали в этом направлении, – это положение, что только адвокат, без всяких исключений, является лицом, оказывающим юридическую помощь. А мы все понимаем, что адвокатура за эти 20 лет проявила себя не только как защитница в уголовных делах, но и как советница в вопросах бизнеса. И, конечно же, в этой части то обстоятельство, что только адвокаты могут оказывать юридическую помощь, – скорее недостаток, чем достоинство.
Мы предполагали, что в рамках Концепции регулирования рынка профессиональной юридической помощи, которая обсуждалась последние 10 лет, это узкое место будет расшито. Именно такого рода идеи в тексте Концепции и содержались. Но она, к большому сожалению, года два назад потеряла актуальность в силу объективных причин, пандемии в том числе, а сегодня очевидно, что пока и не до Концепции. Хотя надежды всё равно не теряем, будем эту линию проводить и в современных условиях, потому что нам адвокатура дорога и важна как институт, вне зависимости от некоторых внешних обстоятельств.
– В какой мере, по Вашему мнению, отвечают базовым принципам деятельности адвокатуры и ее интересам поправки в Закон об адвокатуре, которые готовит в настоящее время Минюст России?
– Четвертый пакет поправок, инициированный Министерством юстиции РФ, как всегда бывает и, наверное, всегда будет в адвокатском сообществе, вызвал просто феерическую реакцию.
Хотя, действительно, только одна из них вызывает практически у всех, кто о ней так или иначе упоминал и кого я слышал, отрицательное отношение. Это п. 4 ст. 17.1, которую предлагается включить в Закон об адвокатуре. Он предусматривает обжалование органом юстиции в судебном порядке решений совета адвокатской палаты, принятых по результатам рассмотрения представлений органа юстиции. (Возражения против этого положения в части, касающейся представлений, которые внесены в порядке и по основаниям, предусмотренным п. 2 и 7 ст. 17 Закона об адвокатуре, аргументированы в правовой позиции Федеральной палаты адвокатов, опубликованной на сайте ФПА РФ. – Прим. ред.) Все остальные предлагаемые изменения и дополнения, на наш взгляд, являются в той либо иной степени приемлемыми для корпорации.
И почему-то никто не хочет брать во внимание – ни те, кто критикует, ни те, кто скептически наблюдает за этими поправками, – что опубликованный текст является результатом компромисса, длительной работы и дискуссий на площадке Минюста, в которых принимали участие до восьми членов Совета Федеральной палаты адвокатов, и в любом случае многое из того, что изначально в проекте содержалось, нам удалось отредактировать или исключить в ходе этих дискуссий.
И, конечно же, люди, ни за что не отвечающие и даже не имеющие представления о таком явлении, как ответственность не только за «себя родного», но и за большую группу людей, за всю корпорацию, «вскипели» на страницах социальных сетей. Но всё это теперь улеглось – может быть, перестало быть им интересным, а поправки, по всей видимости, будут всё-таки приняты, как и планировал Минюст.
– Каково, по Вашему мнению, будущее российской адвокатуры в перспективе 10–20 лет?
– Мир меняется настолько стремительно, что не рискну делать прогнозы на такую отдаленную перспективу. Скажу одно: Федеральная палата адвокатов, мои коллеги по Совету, руководители палат сделают всё, на что хватит сил и возможностей, чтобы и через 10, и через 20 лет российская адвокатура развивалась как независимый институт и профессиональное сообщество, защищающее права и свободы граждан.