Хозяйка снежной горы

Зачем выбирать между лыжами и правом, подумала Наталья Кислякова, и сделала спортивный арбитраж своей профессиональной специализацией

О том, что лучше гор могут быть только горы, в прошлом горнолыжник, а теперь специалист по международному арбитражу Наталья Кислякова убедилась на личном опыте. Однако, выбирая между спортом и правом, она отдала предпочтение последнему. И не прогадала: даже завершив спортивную карьеру, в 2014 г. Наталья приняла участие в сочинской Олимпиаде, а теперь мечтает посетить олимпийскую Италию в 2026 г.

Конечно, принимать участие в главном спортивном первенстве планеты Наталья хотела бы не в качестве горнолыжника, а либо как арбитр ad hoc подразделения Спортивного арбитражного суда в Лозанне (CAS), либо как представитель спортсменов на условиях pro bono.

Наталья Кислякова преподает спортивный арбитраж в ряде ведущих российских вузов (МГИМО и СПбГУ), выступая там с гостевыми лекциями, а также является научным руководителем программы по подготовке кадров для работы в международных спортивных организациях. Кроме того, Наталья – соавтор ряда образовательных программ, в том числе программы по правам и обязанностям спортсменов при Совете Европы, периодически выступает на международных конференциях по спортивному праву, а также входит в совет Международной ассоциации спортивных юристов (ISLA).

Наталья говорит, что любовь к спортивному праву связана с ее горнолыжным прошлым:

– Я выросла в Крылатском [район Москвы. – Прим. ред.]. Это достаточно спортивное место в плане инфраструктуры. На горных лыжах катались мои родители. Моя мама ездила в Домбай, на Эльбрус. И до школы я каталась вместе с ней. Многие заблуждаются, думая, что если ты много лет катаешься, то значит, делаешь это хорошо. Это совсем не так. По-настоящему меня «поставила на лыжи» не мама, а горнолыжная школа, в частности мой тренер Елена Павловна Демьянова.

Это было в шестом классе – достаточно поздно для профессионального спорта, поэтому рассчитывать на олимпийские высоты мне не приходилось. Но я выполнила первый взрослый разряд и на склоне смотрюсь, наверное, неплохо. Все-таки разница между 1-м взрослым, КМС и МС заметна, только когда есть «древки», а в свободном катании просто видно, что человек тренировался профессионально. Правильное катание на лыжах происходит не по скользящей поверхности, а на кантах, поэтому если вы посмотрите на горнолыжников на стартах на чемпионате мира и сравните их с любителями в Яхроме или в Альпах, то увидите огромную разницу.

Сегодня отношение к лыжам у Натальи несколько изменилось. Она признается, что скучает по соревновательному адреналину, а в любительском катании ей скучно. Спортивная черта – преодоление себя – для Натальи очень важна. Она считает, что нужно ежедневно стараться быть лучше, чем вчера, и не сдаваться, даже когда тебя окутывает ощущение тотального поражения.

– Можете ли Вы сказать, что спорт оказал влияние на Ваш стиль работы? Стал ли он для Вас некой «школой жизни», закалил ли Ваш характер?

– Наверное, и спортсмены, и литигаторы не выносят проигрышей, тяжело мирятся с поражениями.

– Что Вы испытывали, поднимаясь на склон перед заездом? Схожее ли это чувство с тем, что возникает во время судебного процесса?

 – Определенно, что-то общее в ощущениях есть. В соревнованиях и в судах для победы важны внутренний настрой и уровень подготовки соперников.

Но, на мой взгляд, в горнолыжном спорте больше борьбы с собой. И еще важный фактор – это погода (когда туман, лед и разбитая трасса, выступать сложнее). В судах, слава Богу, о таком думать не приходится: как правило, пол одинаково ровный, а воздух теплый. (Смеется.)

Если серьезно о важных различиях: в горнолыжном спорте судьи максимально обезличены и нейтральны – всё замеряется электронной «омегой» и фотофинишем, чего нельзя сказать о разрешении споров судебных – там иногда важен подход к конкретному арбитру или судье.

Право пришло в жизнь Натальи тоже через своеобразное преодоление себя. Она выбрала МГИМО, потому что поступить туда было нереально (по крайней мере, так считалось в ее кругах). Наталья рассказывает, что всегда хотела заниматься чем-то международным, связанным с «языком» и иностранным элементом, поэтому скорее действовала из парадигмы международного и пришла к праву, чем из права выбрала международное.

– В Вашей жизни был период, когда Вы жили и работали в Германии. Расскажите, как стали стипендиатом канцлера.

– В 2012 г. я была на стажировке в берлинском офисе своего работодателя – Beiten Burkhardt, там узнала об интересной программе повышения квалификации фонда A. von Humboldt, подала заявку на стажировку в Немецкой арбитражной институции (в подразделение Немецкого спортивного арбитража) и внезапно эту стипендию выиграла, мой проект был посвящен разрешению спортивных споров. Теперь я в свободное от работы время преподаю спортивный арбитраж.

– Как Вам работается со студентами – труднее, чем с доверителями?

– Со студентами можно быть более открытой и с юмором. Безусловно, им это нравится. Мне всегда импонировали умные и ленивые студенты: я искренне стараюсь их заинтересовать, чтобы они за счет вдохновения проявили себя. Но у студентов, конечно, гораздо меньше профессионального опыта, взаимодействие с ними – это все-таки отдых и возможность поделиться.

А вот в профессии нужно уметь вызвать ощущение надежности, поскольку, как правило, на кону судьба человека, его деньги, отношения с партнерами.

– Свои студенческие годы Вы вспоминаете с особой теплотой. Известно, что Вы были гитаристом в панк-рок-группе. Что это за история такая?

– Это был очень короткий эпизод. Мы готовились к фестивалю рок-музыки МГИМО «Атмосфера», репетировали на специальной базе, играли французскоязычный грайндкор, но так и не выступили. У нас были и басист, и гитарист, и вокалистка, и барабанщик – все из МГИМО, с некоторыми до сих пор общаемся.

Кстати, я по-прежнему удивляюсь, что людей встречают по одежке. В 2006–2007 гг. я, учась на начальных курсах, старалась выглядеть, как условная Аврил Лавин времен конца 1990-х, и это, как оказалось, существенно влияло на мою успеваемость. Учеба давалась очень легко, но преподаватели всё время ставили «хорошо», а не «отлично». Стоило только сменить имидж и начать выглядеть чуть приличнее, как из хорошистки я сразу превратилась в отличницу. Вопиющая несправедливость.

– Сегодня как педагог Вы учитываете этот фактор со своими студентами?

– Я никогда не сужу по одежке и внешности. Но мне кажется, что этот стереотип весьма актуален в нашей профессиональной среде. Свобода от него мне представляется как определенный уровень эмпатии, который далеко не у всех развит. Если бы мы все могли чувствовать друг друга, жить было бы гораздо легче. К сожалению, это невозможно, а значит, приходится соответствовать определенным нормам и правилам поведения. Это понимание пришло с опытом, и я не хожу в офис и на деловые встречи так, как могла себе позволить ходить на лекции по теории государства и права.

– Было бы глупо спрашивать Вас, почему темой своей диссертации Вы выбрали спортивный арбитраж. Спрошу только, как обстоят дела с научным трудом и можно ли Вас поздравить с защитой?

– Активно пишу уже 8 лет, осталось, видимо, еще столько же. (Смеется.) Шутка, но еще есть над чем поработать.

– Не так давно было заявлено о создании в России собственного спортивного арбитража. Как Вы относитесь к этой инициативе?

– Российский Национальный центр спортивного арбитража (НЦСА) получил статус постоянно действующего арбитражного учреждения в апреле 2019 г., до реформы 2016 г. долгое время действовали Спортивный арбитраж при Спортивной арбитражной палате (САП), спортивные споры также разрешал Международный коммерческий арбитражный суд при Торгово-промышленной палате РФ. То есть НЦСА – фактически правопреемник Спортивного арбитража при САП. Инициатива, безусловно, положительная, с интересом следим за тенденциями в отношении трудовых споров, которые теперь стали арбитрабельными.

Наталья рассказывает, что ее спортивный опыт нашел применение в профессиональной деятельности. И все-таки мы задали ей вопрос, который так и висел в воздухе:

– Вы никогда не жалели, что не стали олимпийцем?

– Скажу, что нет. Наверное, не жалею. Потому что поздно пришла в спорт, потому что российская горнолыжная школа – не самая сильная в мире и многие профессиональные отечественные горнолыжники тренируются в Канаде и Италии. Тем не менее мне очень приятно видеть на стартах своих знакомых. Так было, например, на Олимпиаде в Сочи с многократным чемпионом России в слаломе и гигантском слаломе, призером этапа Кубка мира Павлом Трихичевым, чей отец и одновременно тренер когда-то учил нас, как правильно входить в повороты.

«Жаркие зимние» Наталья вспоминает с особой теплотой. Идея принять в них участие в качестве помощника организаторов возникла еще в Германии, когда Наталья занималась своим проектом по развитию спортивного арбитража в России. В Сочи она была оформлена волонтером-переводчиком на склоне, но благодаря договоренностям с коллегами удалось посетить и ad hoc палату Лозаннского арбитража. Это был прекрасный опыт. Олимпиада, по признанию Натальи, – удивительное событие: «Мы все ощущали причастность к большому общему делу. Кругом царили гостеприимство и дружелюбие. Я настолько заразилась этими чудесными эмоциями, что и сейчас мечтаю испытать их еще раз. Очень хочется поехать на Олимпийские игры не в качестве зрителя, а как волонтер, представитель интересов спортсменов или в составе арбитров ad hoc подразделения Спортивного арбитражного суда в Лозанне.

Но были в жизни Натальи и другие, не менее интересные старты. Она является единственным русским членом клуба Skilex, который проводит любительские соревнования среди альпийских юристов-горнолыжников.

 – Организация была создана очень давно – примерно сразу после Второй мировой войны, – рассказывает Наталья. – Изначально это было содружество альпийских юристов, которые проводили соревнования между собой, но при этом обсуждали новые нормы законодательства в ходе унификации права в Евросоюзе. В рамках Skilex проходили научные конференции и одновременно спортивные старты. С тех пор эти мероприятия проводятся с европейской педантичностью – стабильно из года в год в одно и то же время.

Сейчас к клубу присоединилось немало стран, приезжают иногда даже коллеги из США и Канады. Так что мероприятия получили статус международных. Тем не менее соревнования, как правило, проводятся на Европейском континенте.

Среди спикеров бывают весьма уважаемые люди. Рассматривается много актуальных вопросов в области «горнолыжного альпийского права». Наряду с представителями более известных и крупных юрфирм основной костяк составляют немецкоязычные юристы-горнолыжники из совсем небольших адвокатских бюро, в большинстве своем старшего поколения, которые всю жизнь прожили в маленьких европейских городках в горах. От них можно получить не столько профессиональный, сколько интересный и необычный жизненный и культурно-антропологический опыт. И вообще, это прекрасная возможность обменяться опытом, пообщаться на немецком языке, поучаствовать в конференциях с арбитрами CAS, да еще и посоревноваться.

– Призовые места на Skilex у Вас были?

– Были, но, на самом деле, уровень участников соревнований действительно высокий. Многие из них профессионально занимались горнолыжным спортом. Например, итальянская команда очень сильная. Так что конкуренция высока. Да и призы всегда очень приятные: хорошее оборудование, аксессуары, косметические средства для защиты от солнца, которое, как известно, в горах активнее, чем на море.

Кстати, раньше и в нашей стране проводились подобные соревнования. Был Кубок дипломата, в котором участвовали все посольства и МИД России. Соревнования проходили на Воробьевых горах.

Если я не ошибаюсь, среди юристов однажды тоже проводилось нечто похожее. Но сейчас, конечно, ниша не занята, а было бы здорово, если бы удалось организовать Legal Ski и у нас в стране.

– Есть у Вас личный рейтинг горнолыжных трасс?

– Нужно понять, что именно вы хотите получить от катания, что для вас является определяющим. Очень важный фактор – возможность без поездок на автобусе добраться с одного склона на другой, то есть трассы должны быть соединены между собой.

Есть такие курорты, где один день можно кататься со стороны одного государства, а следующий – со стороны другого. Такие трассы есть в Австрии, например в Шладминге.

Если вы начинающий лыжник, то ищите курорты, где много «голубых» трасс. Хороший вариант для новичков – Андорра.

Есть люди, которым важен «пухляк» – нетронутый снег. Они ездят за паудером и занимаются фрирайдом – внетрассовым катанием. Мне фрирайд понравился, и я мечтаю попробовать «хели-ски», когда тебя закидывают наверх на вертолете и ты катаешься по нетронутым снежным склонам – «целине». До заезда подписываются специальные документы о том, что горнолыжник сам за себя в ответе и претензий ни к кому не имеет (на случай схода лавин, попадания в трещину и других неожиданностей).

Если ваш уровень переходный (смелости спуститься со скалы еще не хватает, но очень хочется попробовать фрирайд), то ваш вариант – это Белая Долина в Шамони. Она считается самой протяженной трассой для фрирайда. Начинается с подъема, какой-то участок нужно пройти пешком над обрывом, держась за канат. Оттуда открывается невероятный вид на Монблан, что, безусловно, очень захватывающе.

Несмотря на все эти риски, именно там можно недорого и относительно безопасно попробовать фрирайд. Группу ведет инструктор, однако и от участников требуется определенная подготовка. Впечатления от длительного заезда по «целине», по пушистому снегу, который ложится на склон в течение многих лет, удивительные. Трасса широкая и длинная – 12 км по нетронутому снегу. Наверху – ледник, который не тает даже летом. На трассе людей практически нет, и это огромное удовольствие, потому что нет суеты.

Что касается остальных определяющих факторов при выборе курорта, то можно обратить внимание на наличие сноупарка (специальной площадки, оборудованной фигурами для выполнения трюков) и «апрески» (досуга после катания).

Отличное место в Италии – Кортина д’Ампеццо. В институтские годы мы ездили туда в зимний горнолыжный лагерь. Туринские олимпийские старты проходили именно там. Зимние Игры 2026 года состоятся там же. Трасса является олимпийской не просто так – там отличный рельеф.

Также могу посоветовать шведский Оре, живописнейшее место на границе с Норвегией. Все мои друзья смеялись надо мной – зачем я туда поехала, а там прекрасные трассы, на которых проводятся чемпионаты мира.

– Как дела со спусками в нашей стране? Можно ли съездить куда-то весной?

– Самыми популярными российскими курортами, безусловно, являются Красная Поляна, Домбай, Терскол и Шерегеш.

Неоднократно я была на Хибинах. Скажу, что инфраструктура там не очень хорошо развита, по крайней мере в 2004 г.

Часто проводились соревнования в Белокурихе и Междуреченске. Но там холодно – зимой бывает до –40 ºС, поэтому при бронировании нужно учитывать погоду – не планировать поездки в мороз.

Горнолыжные склоны есть и в неожиданных местах, например в Норильске и Иркутске. Но нельзя не упомянуть Эльбрус и Терскол, а именно известный «черный» спуск со стороны Чегета.

Но лично я не испытываю особого удовольствия от «черных» трасс. Я люблю мороз и жесткий снег, когда после только что проехавшего ратрака остается «вельвет» на снегу. Люблю, когда жесткие профессиональные ботинки и выставлен большой вес на креплениях, можно лететь, кантовать, хрустеть по средней по крутизне «красной» трассе. Это специфическое катание, которое скорее понравится тем, кто занимался горными лыжами профессионально.

Наталья признается, что сейчас 90% ее времени занимает экран компьютера, а яркая снежная горнолыжная жизнь осталась в прошлом. Но такая трансформация, к сожалению, закономерна и коснулась каждого.

– Всем нам, безусловно, не хватает путешествий, очных слушаний в международных арбитражах и командировок, – говорит наша собеседница. – Раньше живого общения было больше, сегодня жизнь протекает в мессенджерах, мейлах и нетфликсах. С одной стороны, самоизоляция экономит время, но с другой – лишает нас живого общения с коллегами и возможности побрейнстормить.

И всё-таки всем нам хочется верить, что однажды обстоятельства изменятся и мы забудем про новую эру коронавируса как про страшный сон.

Подготовила Юлия Румянцева-Томашевич

---

Место добру и состраданию

Интервью с Владиславом Калининым, основателем благотворительной практики юридического консультирования при Обществе Инвалидов района Солнцево.

Чем вы руководствовались десять лет назад, открывая кабинет бесплатной юридической консультации при Обществе инвалидов?

Помогать тем, кто живёт по соседству естественно. Это мой родной район, здесь моя школа, дом и друзья. Люди меня знают и доверяют, и это уже 50% успеха, потому что без доверия работать сложно. Ведь юристы работают в первую очередь с живыми людьми, а у них свои страхи, сомнения, надежды и очень разный жизненный опыт.

Фактически мною было основано данное направление социальной работы в районе. Я был тогда молодым стажёром у практикующего опытного адвоката, был очень заинтересован в расширении практики консультирования.

Председатель общества инвалидов, Хрущёва Наталья Васильевна, очень радушно встретила мою идею и сразу выделила кабинет для приёма. В начале пути я полагал, что это будут разовые акции. Но когда на первую консультацию пришло более 8 человек, и на последующие примерно столько же, стало понятно, что нужен системный подход. Через месяц работы по субботам была стабильная запись на приём по 3-5 человек.

Какие направления работы ведёт Общество инвалидов?

Общество выросло «снизу», в ответ на существующие потребности людей пожилого возраста, многие из которых одиноки. Наталья Васильевна сама вызвалась возглавить общественное образование. Надо отдать ей должное, она активно включилась в организационную работу: празднование дней рождения, совместный досуг, договорилась о доставке продуктов на безвозмездной основе для малоимущих, собирала одежду. Сейчас, например, в одной из комнат общества стоят швейные машинки, и сейчас они помогают солдатам на СВО, шьют специальное бельё.

Председатель МРО “Солнцево” МГО ВОИ Хрущёва Наталья Васильевна:

“Хочу отметить, что за правовой помощью обращаются люди пожилого возраста и зачастую одинокие. Им порой непросто сформулировать свой вопрос, быть понятыми. Многим их проблемы кажутся “огромными” и неразрешимыми, они потеряли надежду и не верят, что можно всё изменить. Поэтому на первое место в работе с ними выходит не знание закона, а готовность слушать и слышать, чуткое отношение, индивидуальный подход к каждому. Важно подобрать слова и суметь разъяснить его вопрос, права и возможные варианты его решения. И Владислав именно тот человек, который все эти годы справляется с этой непростой задачей, относится ко всем не как к клиентам, а как к людям, оказавшимся в трудной ситуации — с состраданием и участием. Мы ему очень за это благодарны”!

Десять лет – большой временной отрезок, что поменялось за это время?

Для меня это стало местом творчества и значительно усилило мои профессиональные навыки. Люди приходили с одной “больной” темой, к которой я готовился заранее, а в ходе консультации выяснялось, что есть ещё 2-3 нерешённых вопроса, и их тоже нужно разобрать. Такой режим стимулировал очень быстро ориентироваться в законодательстве, учиться и уметь разъяснить закон доступным языком. И в начале пути я видел ценность именно в углублении знаний и совершенствовании навыков консультирования.

Сначала приходили люди именно из общества инвалидов, но проект быстро вышел за рамки общества инвалидов. Начали приходить знакомые, потом люди просто с улицы, кабинет начали рекомендовать в МФЦ и социальных службах. Мне начали доверять, и это стало важным откровением – я увидел свои профессиональных и чисто человеческие качества под другим углом.

Сейчас ко мне приходят жители из соседних районов. Иногда приходят сразу с просьбой представлять их интересы в судебном деле, можно сказать, не глядя, считают, что мне всё под силу. Иногда приходят просто посоветоваться, как к другу! Бывает, приносят яблоки или кабачки со своих огородов… И я осознаю, что такое доверие стало для меня определяющим и самым ценным в этой работе. Был случай, одна бабушка связала пинеточки для моей новорождённой дочки, что тут скажешь?

Глава Муниципального округа Солнцево, Верхович Валерий Степанович:

“Для нашего района крайне ценно наличие такой социально активной организации как Местная районная организация “Солнцево” московской городской общественной организации Всероссийского общества инвалидов, которая ведёт свою историю с 1993 года. Общество объединяет более 600 членов, активных и неравнодушных, двери организации открыты всем, кто желает помочь и кому нужна помощь. 

Хочу заметить, что волонтёрство и помощь ближнему подчёркивают наш менталитет – в Москве есть место добру и состраданию. Данная организация — своего рода “жемчужина” нашего района, мы её ценим и стараемся помогать в силу возможностей. Проект pro bono, который ведёт адвокат Владислав Павлович Калинин, является ярким примером социального служения обществу и выражением любви к родному району. Правовая помощь социально незащищённым требует полного погружения в детали и отдачи. Поэтому, уверен, что столичная адвокатура ценит таких представителей, кто своим примером прославляет эту социально важную профессию”. 

В чём отличие благотворительной помощи от основной деятельности с профессиональной и психологической точки зрения?

Консультационная работа в обществе раскрыла мне смысл такого аспекта как адресность помощи. Встречаясь с разными людьми, понимаешь, что без глубокого изучения контекста и обстоятельств их жизни сложно оказать качественную помощь. Ведь консультация – не выдача конкретных законов и параграфов, которые относятся к обсуждаемому вопросу.

Другой аспект – восприятие бесплатной помощи. Многие коллеги считают ее невозможной, потому что клиент должен платить, иначе не оценит оказанную помощь. Так можно рассуждать в отношении любой работы или услуги. Однако юридическая помощь инвалидам и пожилым людям – это помощь справиться с обстоятельствами, которые сильнее их. Это как помогать детям, которым нечего противопоставить сложностям мира.

И хочется упомянуть еще об одном важном для меня моменте. Я получаю огромную долю положительных эмоций от благотворительной консультационной практики. После рабочей недели, в которой бывает несколько судебных заседаний, общение с родственниками пострадавших и обвиняемых, посещения СИЗО, хочется прийти домой и закрыться от всего мира, чтобы привести себя в равновесие. И субботние консультации показывают мне другую сторону человека, общества, и я осознаю, что не всё потеряно. Это придает силы.

С какими сложностями сталкиваетесь в консультационной практике?

Я бы выделил два момента. Часто люди приходят поздно, когда сроки уже вышли, и практически ничего сделать уже нельзя, хотя можно было бы. В таком случае обидно чисто по-человечески, и утешаться приходиться философскими рассуждениями о ценности времени.

Бывает так, что люди приходят с большим кредитом доверия по рекомендации, и воспринимают меня как волшебника, который разрешит любую ситуацию. А по факту помочь не получается. С завышенными ожиданиями сложно разбираться, невольно приходится оправдываться и проводить ликбез по праву.

Расскажите о самом сложном случае из практики.

Как правило, я консультирую устно, если есть документы по делу, то предварительно изучаю их, отвечаю на вопросы. Судебного представительства pro bono избегал сознательно, но отступил от этого правила ради одного случая.

Член общества инвалидов, женщина 90 летнего возраста обратилась с нестандартной ситуацией. Дирекция одного из старейших кладбищ в Ново-Переделкино, где были похоронены ее родители и другие родственники, опровергла факт родства из-за отсутствия документальных подтверждения и собиралась ликвидировать могилы.

Мы сделали запросы в архивы, собрали необходимые документы. Было много поездок и иной правовой работы, дело тянулось более года. В итоге мы восстановили право на управление захоронением, чтобы она могла быть похоронена вместе со своими родителями и родными. Это был исключительно человеческий интерес, важно было восстановить правду и исполнить ее последнее желание.

Что вас вдохновляет и мотивирует?

Конечно, результат, и каждая конкретная победа. Что ты помог знаниями и опытом, разрешил сложный вопрос, который заявителю казался почти неразрешимым. Вдохновляют ситуации «на грани», когда фактически забегаешь в последний вагон. Был такой случай, когда мы помогли инвалиду-колясочнику вовремя продлить договор на муниципальную квартиру. Его по ошибке потеряли во внутренней системе учета, и если бы мы не среагировали вовремя, то он мог бы лишиться жилья.

Какие планы у вас на будущее и какого рода помощь сейчас актуальна?

Я сотрудничаю с Обществом инвалидов по большому спектру вопросов. В последнее время инициирую акции по сбору средств, привлекаю коллег и всех неравнодушных. В основном это базовые потребности – оплата коммунальных платежей, расходных материалов для творчества. Сейчас я делаю это на общественных началах, рассказываю в собственных соцсетях, и люди откликаются. Но нужно двигаться дальше, поэтому планируем делать регулярную благотворительную подписку, так как без спонсорской поддержки им не выжить.

Также сейчас есть потребность в расширении консультационной практики – нужно увеличить количество часов приема, спрос значительно вырос. Ищу коллег, соратников, которые хотят увидеть разные грани профессии.

Помимо консультаций важна и просветительская работа. Хотим ввести формат лекций, особенно актуальна цифровая и телефонная безопасность. Старшее поколение приучено доверять представителям госструктур, и когда телефонные мошенники представляются сотрудниками госорганов, то получают почти всё, что запрашивают, включая номера счетов, карт и другие персональные данные. Поэтому буду рад инициативным коллегам, готовым делиться знаниями и опытом.

И если мечтать без границ, то ищем специалиста по грантам. Это реальная возможность привлекать и получать финансовую помощь от государства, что сейчас очень актуально. Буду благодарен любой поддержке.

Редакция благодарит за помощь в подготовке интервью Лану Минину