СЕМЬЯ МОЖЕТ БЫТЬ НА ВРЕМЯ, НО ДЕТИ – ЭТО НАВСЕГДА!

Уже прошло достаточно времени со встречи специалистов неравнодушных к проблемам семьи в Общественной палате Российской Федерации за круглым столом, где как всегда жарко обсуждались вариации семейных споров, проблемы при их разрешении и перспективы расширения спектра урегулирования подобных конфликтов, но тема не отпускает.

Да, наверное, это и невозможно для адвокатов, коллег юристов, медиаторов, психологов, которые сталкиваются с семейными конфликтами и судебными спорами ежедневно: помогая, регулируя, воюя в судах за интересы детей, в то время как родители воюют друг с другом.

Сегодня, вспоминая происходившее на Круглом столе «Семейные споры. Проблемы и перспективы», делится своими мыслями и случаями из практики, адвокат, председатель МКА «Швырева и партнеры» – Швырева Надежда Валерьевна.

Круглый стол в ОПРФ был организован при содействии АНО “Защитники детства” за счет средств Фонда президентских грантов. Его целью было в очередной раз привлечь внимание к проблеме семейных споров. В год семьи — это особенно актуально, ведь по статистике Судебного департамента при Верховном суде РФ подобных споров меньше не становится, их количество только растет.

Для меня, как для адвоката, плотно работающего с ситуациями, когда родители фактически «воруют» детей друг у друга, мнение специалистов, которые с разных сторон сталкиваются с этой проблемой было особенно интересно.

Когда Сергей Рыбальченко (председатель комиссии Общественной палаты по демографии, защите семьи, детей и традиционных семейных ценностей) выступая на Круглом столе обратил особое внимание на эту проблему и возникающие сложности с последующим возвращением детей, родителю, с которым ранее было определено место жительства ребенка, и я поняла, что о проблеме знают и не замалчивают ее.

И это ужасно, что многие считают возможным просто игнорировать решение суда по родительским спорам и считают, что решение можно не исполнять.

А отсутствие реальных санкций за нарушение прав второго родителя (штрафы по ч.2 и 3 ст.5.35 КоАП РФ от 1-5 тыс. руб., отсутствие в законодательстве уголовной ответственности за «воровство» своих детей) воспринимается нарушителями как слабость государства, не способного добиться исполнения собственных законов и исполнения судебных актов.

На этом сделала акцент в своем выступлении Александра Марова, Генеральный директор АНО «Защитники детства».

Как и она, я часто наблюдаю за ситуациями, когда из-за отсутствия у сотрудников комиссии по делам несовершеннолетних навыков и знаний по составлению протоколов об административном правонарушении, а также в связи с нарушениями в ходе процедуры вынесения постановлений по делам об административном правонарушении, 43% этих постановлений в последующие и отменяют суды.

А дальше двухмесячный срок привлечения виновника к административной ответственности истекает и шансы наказать такого родителя утрачиваются.

На мой взгляд отсутствие санкции за похищение собственного ребенка одним из родителей в целом приводит к невозможности остановить или предотвратить повторное похищение. И лично я выступаю за ужесточение таких санкций, вплоть до введения уголовной ответственности. Подобные нормы существуют во многих странах мира.

В своем выступлении советник отдела по обеспечению деятельности Уполномоченного при Президенте Российской Федерации по правам ребенка – Ольга Лазунина отметила, что родительские споры – одна из самых актуальных категорий обращений. В 2023 году количество обращений в аппарат Уполномоченного при Президенте РФ по правам ребенка по вопросам определения места жительства ребенка, реализации прав отдельно проживающего родителя существенно выросло.

Она, как и Ольга Ярославская (Уполномоченный по правам ребенка в городе Москве) придерживается мнения о том, что решение проблемы конфликта родителей в судебной плоскости на самом деле проблему не решает. И это правда. В таких спорах нет ничего лучше для ребенка, чем мир между родителями.

Я регулярно наблюдаю как ослепленные собственными обидами родители игнорируют эмоциональное состояние собственных детей, их интересы, но не могут себя остановить. С одной стороны, я поддерживаю инициативы уполномоченных в продвижении процедуры медиации между родителями. С другой стороны, суть медиации в том, что она добровольная. А значит родители могут спокойно проигнорировать такую возможность.

И в таком случае прекрасное предложение Ольги Ярославской – привлекать медиаторов в самом начале бракоразводного процесса просто теряет смысл. Именно поэтому считаю важным организовывать и поддерживать просветительские проекты коллег, которые помогают супругам, родителям учиться коммуницировать друг с другом (слушать, слышать и договариваться) до конфликтного периода. Понимание, того что семья может не сохраниться, и ее не нужно «сохранять ради детей», но ради детей нужно учиться взаимодействовать, а не выходить на тропу войны приведет к повышению авторитета и востребованности медиации. В этом случае, когда в ежедневной жизни у родителей получалось договариваться, действовать с учетом интересов детей, а в эмоционально неспокойный период развода есть понимание, что нужна помощь нейтрального специалиста, медиация – то, что нужно, можно и работает.

Опыт Москвы – из более 3х тысяч случаев, в которых была предложена медиация, 806 случаев дошли до нее. Из них 70% споров были урегулированы. При этом 80% обращений связано с порядком общения и местом жительства, что дополнительно указывает на актуальность и значимость этой проблемы для общества.

Мое особое внимание всегда привлекают доклады представителей экспертного сообщества, которые непосредственно анализируют ситуации, в которых оказались стороны конфликта и дают заключения, по существу, родительско-детских отношений с точки зрения психологии и психиатрии.

Ольга Русаковская, старший научный сотрудник отдела судебно- психологических экспертиз ФГБУ НМИЦ ПН им. В.П. Сербского в своем выступлении отметила, что возраст от 9 до 12 лет — это когда типичной возрастной реакцией на развод родителей является создание альянса с одним из родителей и отвержение другого. Важно понимать, что это возрастная типичная реакция, которая НЕ является психическим расстройством, и индуцирование и отчуждение — это лишь звенья в цепочке механизма формирования негативного отношения ребенка к родителю в ситуации высококонфликтного развода.

К сожалению, я вынуждена признать, что далеко не все представители Органов опеки, психологи и представители других профессий, которые вовлечены в родительские конфликты, это понимают. Ведь если ребенок заявляет о ненависти к одному из родителей, зачастую это не более чем слова, и в причинах такого отношения нужно серьезно разбираться.

О. Русаковская отметила следующие проблемы:

1) увеличение количества семей, предпочитающих решать вопросы воспитания детей в судебном порядке;

2) сложности в исполнении судебных решений;

3) привлечение специалистов после решения суда для получения заключения о невозможности дальнейшего исполнения решения суда;

4) применение специалистами специальных знаний “с целью искажения истины”;

5) подготовка граждан к проведению экспертиз, так называемое натаскивание.

И, как, верно, акцентировала внимание участников круглого стола Татьяна Секераж, начальник отдела психологической экспертизы ФБУ РФЦСЭ имени профессора А.Р. Шляхова при Минюсте России, кандидат юридических наук – абсурдно нивелировать комплексное заключение экспертов обычным разговором психолога с ребенком. Напротив, необходимо использовать системный подход при исследовании семьи и отношений внутри нее.

Немаловажной проблемой является коммерческая основа досудебных заключений, где платят просто за нужный результат и объективностью там часто и не пахнет. И на это обратила особое внимание Екатерина Васкэ, доктор психологических наук, кандидат философских наук, доцент, главный научный сотрудник.

Эта проблема зачастую возникает в случаях привлечения психолога к деятельности приставов по исполнению судебных актов по месту жительства и порядку общения. Реальная задача психолога установить контакт и смягчить эмоциональное состояние ребенка, помочь ему неконфликтно взаимодействовать с другим родителем. Но некоторые психологи считают себя вправе выносить какие-то решения, не обладая при этом нужными навыками и знаниями. Проблема с квалифицированными кадрами в области психологии есть и с этим нужно бороться путем обучения специалистов не только теоретическим знаниям, но и практическим. Лично я, когда на исполнительных действиях встречаю психолога, который правильно понимает свои задачи, искренне радуюсь тому, что на моем адвокатском пути встретился еще один профессионал не равнодушный к своему делу.

Конечно, отдельная боль – это исполнение судебных актов. Как раз об этом в своем выступлении говорили Анна Зенина, заместитель начальника отдела организации исполнительного производства ГУ ФССП России по городу Москве, а также Алексей Анфалов, заместитель начальника отдела исполнительного розыска ГУ ФССП России по г. Москве. Они также обозначили ряд проблем, с которыми сталкиваются в работе:

1) сам факт предъявления исполнительных листов на исполнение приставам подтверждает невозможностью граждан самостоятельно договориться из-за

✔ формирования негативного образа родителя,

✔намеренного сокрытия ребенка от одного из родителей,

✔опасений родителя с которым проживает ребенок, что в результате общения со вторым, отдельно проживающим родителем, наладится контакт и это повлияет на желание ребенка изменить место жительства в пользу другого родителя.

2) имеющиеся меры принуждения явно не соответствуют тяжести совершаемых проступков, а несогласованность действий различных служб, вовлеченных в исполнение решений судов при розыске ребенка привозит к невозможности исполнить решение суда.

3) действия органов МВД, при обнаружении ими ребенка, находящегося в розыске нормативно не регламентированы и часто сотрудники МВД не знают, что делать дальше.

Особенно это проблематично, если «родитель – похититель» не лишен родительских прав.

В соответствии с законом “О полиции” сотрудники имеют право задержать гражданина на 48 часов. И вот эти 48 часов им дается, чтобы выйти на судебных приставов, а приставам совершить необходимые действия, а приставы не знают, что делать. Круг замкнулся.

Я бы добавила к этому списку недостаточную регламентацию не только действий самих приставов-исполнителей, но и иных привлекаемых в ходе исполнительного производства специалистов. Многое существует только на уровне методических рекомендаций, которые с 2012 г. не обновлялись. В то время как общество стремительно меняется и возникают все новые и новые особенности действий родителей и их отношения к самому понятию родительских обязанностей и уже тем более к процессу их исполнения.

Галина Дрижак, начальник окружного управления № 2 Министерства социального развития Московской области, как и уполномоченные по правам ребенка, принимавшие участие в работе Круглого стола поддержала идею об обязательной медиации, а также идею ужесточения ответственности за неисполнение решения суда (но без уголовной ответственности), идею разработки безболезненной и не травмирующей процедуры исполнения решений судов, о которой говорили многие специалисты.

На этой проблеме, мне бы хотелось остановилась подробнее. Часто я вижу на исполнительных действиях как сотрудники опеки фактически мешают исполнять решение по передаче ребенка матери или отцу. Такая реакция у них обычно на крики ребенка «не хочу к ней/ к нему», она плохая и проч. И процесс исполнительных действий многие из них считают травмирующим. С точки зрения психологии — это не всегда так, потому что принудительно вырвать ребенка из психотравмирующего окружения зачастую более гуманно, чем оставлять ребенка находиться в окружении людей, которые бесконечно настраивают его против второго родителя и тем самым разрушают собственное «Я» ребенка. Я бы сравнила этот процесс с хирургической операцией, когда для того, чтобы человек вылечился, гнойниковую рану нужно вскрыть. А еще я вижу, как ребенок, который только что кричал и вырывался в присутствии родителя, у которого его отбирали, совершенно легко перестраивается и без надзирающего ока отчуждающего родителя прекрасно начинает взаимодействовать со вторым родителем. И это тоже необходимо учитывать.

Интересны наблюдения психолога, блогера Артемия Сибирского, который на основе взаимодействия с женской аудиторией своего блога пришел к выводу о том, что женщинам крайне необходимо получать как можно больше информации о своих правах. Потому что многие из них живут в каких-то иллюзиях относительно того, на что они имеют право, а на что нет. Для меня как человека, работающего в том числе с проблематикой домашнего насилия, было важно услышать от мужчины понимание и желание помочь женщинам, оказавшимся в сложной жизненной ситуации.

Моя коллега адвокат – Елена Орешникова обратила внимание собравшихся на длительность сроков рассмотрения семейных споров в судах и указала на необходимость законодательно определить для этой категории споров сокращенные сроки рассмотрения. Целиком поддерживаю коллегу, считаю ненормальным, когда спор по определению места жительства детей или порядка общения с ними рассматривается в суде по полтора-два года.

Мое выступление было последним, и затрагивало вопросы международного похищения детей. В своей практике я обратила внимание на то, что механизмы Конвенции «О гражданско-правовых аспектах международного похищения детей» 1980 года при разрешении споров родителей работают четко и быстро. Искренне жаль, что похожих, если не аналогичных ситуациях российское законодательство так не работает. Считаю, что опыт поиска детей и возвращения их родителям, с которыми они постоянно проживали, либо на территорию страны, где они имели место постоянного проживания по конвенционным спорам, нужно применять для помощи родителям в подобных ситуациях внутри страны. Особенно учитывая масштабы нашей родины, где иногда смена региона проживания одним из родителей, удерживающего ребенка и препятствующего второму родителю в осуществлении общения с ним, равнозначно выезду за границу.

Полагаю, что просто необходимо дать понять всем родителям, которые прикрываясь интересами ребенка и политическими убеждениями, ставят жизнь и здоровье такого ребенка в опасность, что это недопустимо и государство, в соответствии с положениями Конституции нашей страны, стоящее на защите прав и интересов детей, имеет все способы, включая карательные, не допустить подобных злоупотреблений со стороны любого из родителей. В качестве примера я бы привела известный случай, когда папа вывез ребенка на сапборде в Россию через границу с Латвией и гордо на телевидении рассказывал, что только потому, что он был с четырехлетней девочкой, пограничники не стали в него стрелять за нарушение границы. Однако, возраст девочки не стал оправданием для отца в глазах закона и правосудия. К сожалению, механизмы Конвенции 1980 года действуют не со всеми странами, а значит необходимо развивать международно-правовое сотрудничество в этой сфере.

А пока у меня и моих коллег, практикующих в сфере урегулирования семейных споров, будет достаточно работы, и скажу за себя, что я открыта к сотрудничеству с настоящими профессионалами своего дела: адвокатами, медиаторами, психологами, соблюдающими не только закон, но и этические нормы присущие нашим профессиям.