Несколько слов о профессии адвоката

Статья недавно ставшего адвокатом опытного юриста Алёны ЧЕРЕШНЕВОЙ о созидательной сути и важности адвокатской профессии

Алёна ЧЕРЕШНЕВА

ЧЕРЕШНЕВА Алёна Владимировна – адвокат Адвокатской палаты города Москвы (АПГМ); осуществляет адвокатскую деятельность в Коллегии адвокатов г. Москвы «Юридические практики». Адвокатский статус получен в 2018 году.
Специализируется на представительстве интересов доверителей по гражданским делам в российских судах общей юрисдикции (жилищные и семейные споры), правовом сопровождении деятельности ТСЖ и СНТ, представительстве в хозяйственных спорах в арбитражных судах Москвы и Московской области, а также на осуществлении адвокатской защиты в уголовных делах.

Статус адвоката я получила в 2018 году в первую очередь с одной, имеющей большое практическое значение целью: мне хотелось заниматься адвокатской защитой по уголовным делам.

В настоящий момент в профессиональном багаже у меня 20 лет юридического стажа и 3 года – адвокатского. Формально я пока еще молодой адвокат, но фактически, на мой взгляд, это уже не совсем так. Однако при всём в целом немалом профессиональном юридическом бэкграунде я отчетливо осознаю, что опыт ведения именно уголовных дел в качестве практикующего защитника у меня еще не очень велик.

То, что я хочу быть юристом, а затем и адвокатом, я поняла еще в 14 лет. Перед глазами у меня всегда был пример деда, который получил юридическую специальность в качестве уже второго высшего образования, но посвятил почти половину своей жизни праву, став в определенный момент адвокатом.

Как и многие коллеги, я видела в желании получить адвокатский статус реализацию своего призвания, хотела защищать людей от несправедливости, при этом быть свободной и самостоятельно распоряжаться собственным временем. Мне всегда были интересны труды и воспоминания известных адвокатов, в первую очередь Сергея Аркадьевича Андреевского, отношение которого к сути адвокатской професии, а также к слову как способу воздействия на суд и его участников в полной мере нашло отклик в моей душе.

Я готовилась к адвокатской деятельности основательно: и когда много лет работала юристом в организациях с различными формами собственности, и когда проходила стажировку в коллегии адвокатов, а затем на курсах подготовки к сдаче квалификационного экзамена в Российской академии адвокатуры и нотариата (РААН).

И вот, получив желанную возможность самостоятельно распоряжаться своими знаниями и временем, продолжая активно заниматься ведением гражданских дел, еще целый год после принесения адвокатской присяги я не могла начать вести уголовные дела. По одной простой причине – никто не спешил обращаться ко мне именно за такой юридической помощью.

Меня выручили обучающие семинары Адвокатской палаты города Москвы (АПГМ), на одном из которых я услышала слова, подсказавшие мне, что нужно делать: «у нас всего 10% адвокатов, которые сидят и ждут, когда у них появится работа». Я приняла эти слова к сведению, а именно: начала пробовать свои силы в адвокатской работе по назначению.

При этом у многих знакомых мне старших коллег было несколько скептическое отношение к данному направлению адвокатской деятельности, видимо, связанное с памятью о времени, когда и распределение дел, и их оплата происходили совсем по-другому.

Сегодня, когда прошло уже два года после того, как я начала заниматься уголовными делами, могу сказать так: если бы я знала, какие перспективы сейчас открывает работа адвоката по назначению, я бы начала заниматься ею раньше.

Считаю, что для молодого или, говоря по-другому, начинающего адвоката участие в работе по назначению, конечно, является спасением. На данный момент в Москве благодаря работе Автоматизированной информационной системы Адвокатской палаты города Москвы (далее – АИС АПМ) уже нет какой-либо зависимости адвокатов от руководителей или сотрудников следственных органов при получении заявок на принятие защиты по уголовным делам. При этом отсутствие собственной наработанной клиентуры в сфере именно уголовной защиты при работе по назначению проблемой не является – важен только твой реальный профессиональный уровень, повышать который в первые годы адвокатской практики без участия в работе по назначению реально очень сложно. И пусть такие дела всё-таки пока еще не могут быть основным средством заработка, но оплачиваются они уже значительно лучше, чем еще несколько лет назад, а главное – дают возможность профессионально совершенствоваться.

Более того, часть таких дел всё же переходят в работу по соглашению. Чаще всего это происходит на этапе следствия, но некоторые подзащитные заключали со мной соглашения уже в суде. Главное – такие действия подзащитных должны быть совершенно добровольными, ни в коем случае нельзя как-либо принуждать их к этому.

Вспоминая сейчас свое первое уголовное дело, думаю, что оно потребовало от меня больше душевных сил, чем я могла себе представить в самом начале, когда только входила в него. При этом понимаю, что иначе на тот момент и быть не могло, поскольку при осуществлении адвокатской защиты вместе с материалами дела ты получаешь ощутимый груз личной ответственности за то, как сложится дальнейшая жизнь конкретного человека – твоего подзащитного.

Приняв в первый раз в системе АИС АПМ заявку на защиту человека, обвиняемого в совершении преступления средней степени тяжести (с особым порядком рассмотрения), я отнеслась к нему очень серьезно – ознакомилась с каждой страницей материалов дела, в малейших деталях изучила все данные подзащитным на этапе предварительного следствия показания и сопоставила их с информацией о его личности, чем немало удивила сначала выдававшего мне материалы помощника судьи, который не ожидал такого скрупулезного подхода, а затем и самого судью.

Что я искала между строк? Скорее всего, ответ на вопрос: что есть «справедливого» в объяснениях этого еще незнакомого мне человека?

Конечно, став адвокатом, я далеко не сразу поняла, что такое на самом деле «Стандарт осуществления защиты по уголовным делам», каких умений и навыков могут потребовать от меня интересы подзащитного и нетривиальные ситуации, как именно в той или иной реальной обстановке наиболее эффективно применять процессуальные полномочия защитника и положения/«подсказки» упомянутого Стандарта.

Первое время меня очень выручали профессиональные адвокатские закрытые группы в Facebook и чаты в WhatsApp, в которых сначала я задавала очень много вопросов, затем меньше, а примерно через год интенсивной работы уже сама начала делиться своими наработками и удачными тактическими решениями.

Помню, в тот момент, когда входила в свое первое уголовное дело, я была серьезно обеспокоена тем, что при выяснении судом мнения подзащитного о моем назначении ему в качестве защитника, он, узнав об отсутствии у меня опыта ведения дел в уголовном процессе, откажется от меня, лишив возможности осуществить уже продуманную стратегию защиты.

Однако всё вышло совсем иначе. Пообщавшись с подзащитным перед заседанием, уточнив важные нюансы и обсудив процессуальные действия, я четко поняла и почувствовала, что значит настоящее доверие подзащитного к своему адвокату, а также вспомнила знаменитое выражение Плевако: «За спиной прокурора – молчаливый холодный закон, за моей спиной (спиной адвоката) – живые люди, которые в надежде на нас забираются нам на плечи, и очень страшно упасть с такой ношей».

Доверие твоего подзащитного, основанное на его страстном желании как можно скорее выйти на свободу, – ни с чем не сравнимое чувство, знакомое всем практикующим в уголовном процессе адвокатам. В моем первом уголовном деле это чувство придало мне уверенности в себе и повлияло на ораторские способности, а срок наказания для доверителя был снижен в апелляционной инстанции до минимального.

Кроме того, уже после первого своего уголовного дела я пришла к выводу, который четко подтвердился в дальнейшем: наш общий с врачами принцип «не навреди» – вовсе не пустой звук.

Помню, что, изначально проработав позицию по делу, не готова была однозначно оценить достаточность в той ситуации запланированных мной процессуальных мер. Поэтому, чтобы не навредить интересам подзащитного намеченными процессуально значимыми действиями, я решила посоветоваться (в социальных сетях) с двумя специализирующимися на ведении уголовных дел адвокатами, имена которых прекрасно известны в адвокатском сообществе России.

Решиться на это было не просто, ведь я понимала их занятость и многие другие моменты. Скажу сразу: я нисколько не пожалела, что обратилась за советом к коллегам. То тепло, с каким они ко мне отнеслись, и внимание, которое мне уделили, до сих пор вызывают во мне сердечную благодарность. На суд я пошла уже без каких-либо сомнений в том, что и как нужно делать.

Кстати, на мой взгляд, ответ на вопрос, какими делами легче заниматься – гражданскими или уголовными, достаточно прост: теми, в которых тебе доверяют, где доверитель согласен с тем, что именно ты его адвокат, а также действительно желает твоего участия в его деле.

Говоря о взаимодействии адвоката с доверителями, могу отметить: очень помогает в выборе правильной интонации и стиля общения тезис Анатолия Фёдоровича Кони о том, что адвокат – не слуга своего клиента. Как правильно и профессионально примененять этот принцип адвокатской работы, мы с коллегами неоднократно обсуждали на очных обучающих семинарах и мероприятиях в АПГМ.

Большое значение для начинающих свой путь в адвокатской професии коллег имеют также вопросы справедливости. Именно несправедливость, реально присутствующая в работе уголовной системы нашей страны, поначалу несколько шокирует и даже вызывает уныние, но со временем и опытом приобретаешь психологическую устойчивость. Важны при этом также психологическая поддержка коллег, профессиональная адвокатская взаимовыручка.

Думаю, командная адвокатская работа и совместная с коллегами борьба за права подзащитных в сложных делах придают сил и уверенности. Кроме того, вовремя подставленное коллегами плечо помогает не только начинающим, но и уже более опытным адвокатам справиться и с упреками общества в так называемой защите преступности. Конечно, периодически встречающиеся подобные обвинения абсолютно несправедливы, ведь мы защищаем не преступления, а людей, которых в них обвиняют. Нередко о том, кто настоящий преступник, можно только догадываться, а оставить своего доверителя один на один с системой, в которой, по сути, все ее участники настроены против него, недопустимо для адвоката. Но не всем представителям российского социума это можно объяснить, а психологический прессинг в некоторых делах бывает весьма ощутимым. Поодиночке справиться с ним сложнее, чем работая командой, и более всего это верно именно применительно к молодым адвокатам.

Активно работая последние два года по уголовным делам, я стала встречать всё больше коллег, отношение которых к подзащитным и к самой адвокатской деятельности в определяющих деталях совпадает с моим. Как правило, это люди, для которых работа адвоката является стилем жизни, ее стержнем. Это стало большим счастьем и настоящим откровением для меня – общение с людьми, которые живут общими с тобой интересами, удовольствие от качества и содержательной глубины этого общения.

 Могу утверждать, что после получения статуса адвоката круг моего общения не только продолжает расширяться, но и качественно совершенствуется, а каждая встреча с близкими мне по духу коллегами становится радостью и приносит много пользы.

Последнее, о чём я хотела бы сказать в данной статье: противоречие между умом и сердцем непрофессионально. Так, в частности, оценивает излишнюю эмоциональность в деятельности адвокатов по уголовным делам один из корифеев российской адвокатуры Генрих Павлович Падва – он подробно разбирал этот вопрос во время открытой лекции, на которой мне удалось побывать в 2018 году. Не могу не согласиться с ним.

В общем, я очень рада, что мой профессиональный путь юриста привел меня именно в адвокатское сообщество. Мой выбор был осознанным, и я в нем не разочаровалась.