Алексей КОРОЛЕВ

редактор раздела

Ксения Михайличенко: «Юрист – это миссия»

Адвокат – это позитив и забота о конкретном человеке

Она специализируется в области трудового права, которое лично мне в период моего обучения на юрфаке казалось скучным. Увлеченность, с которой Ксения отвечала на вопросы интервью, меня поразила. Боюсь, я не смогу передать тот восторг, с которым она рассказывала о проблемах любимой «отрасли» да и об адвокатуре в целом. Поводом для разговора стала победа в конкурсе молодых адвокатов на участие в конференции AIJA в Лиссабоне. А по итогам разговора подумалось: если и ожидают адвокатуру кардинальные изменения, то олицетворять их будут вот такие люди. Увлеченные работой, с широким кругозором и, главное, позитивные.

– Ксения, расскажите немного о себе. Каким был Ваш путь в адвокатуру?

– Трудовым правом я занимаюсь давно, любовь к нему у меня возникла на втором курсе, на лекциях профессора Ю.П. Орловского, известного ученого и соавтора действующего Трудового кодекса РФ. Тогда я поняла, что хочу изучать трудовое право более глубоко – и с теоретической, и с практической точек зрения.

Будучи студенткой третьего курса, начала практику в некоммерческой организации «Центр социально-трудовых прав». Участвовала в интересных проектах Международной организации труда (МОТ), как юрист Центра защищала права работников, готовила поправки в трудовое и социальное законодательство. Одновременно после окончания Высшей школы экономики там же училась в аспирантуре, а на выигранные гранты принимала участие в научно-практических конференциях в Лондоне, Варшаве, Амстердаме.

– Словом, занимались правозащитной деятельностью?

– Я была штатным юристом в правозащитной организации. Но отличие действительно есть: работа правозащитника – это работа не «просто юриста-консультанта». Она ориентирована на дела, на примере которых можно проиллюстрировать так называемые системные проблемы, на дела резонансные. Например, я защищала бортпроводников в деле «Аэрофлота», установившего в отношении стюардесс и стюардов требования к физическим данным и соответственно к размеру одежды.

Поворотной точкой в моей карьере стали получение гранта программы «Открытый мир» и поездка на стажировку в Адвокатскую палату Сан-Хосе (Калифорния, США). Мы были прикреплены к конкретным адвокатам, которые водили нас на судебные процессы по уголовным, гражданским, семейным и трудовым делам. Работа адвоката открылась мне с другой стороны.

– Почувствовали разницу?

– Усилия адвоката направлены на защиту конкретного человека. Меня до этого клиенты часто спрашивали, адвокат я или нет. Я думала, что это не так важно, лишь бы юрист хорошо работал. После стажировки мне по-новому открылся смысл работы адвоката. Появилось внутреннее ощущение повышенной ответственности за судьбу конкретного доверителя.

При наличии статуса адвоката больше доверительности, особая атмосфера: клиент поверяет тебе секреты и тайны, а я как адвокат несу больше личной ответственности и за судьбу доверителя, и за его тайны.

– И Вы стали адвокатом.

– После стажировки я приняла участие в конференции журнала «Трудовые споры», на которой познакомилась с адвокатом Дмитрием Солдаткиным, председателем коллегии «Солдаткин, Зеленая и партнеры», ранее мы были знакомы только по Фейсбуку. Он пригласил меня в гости в только что открывшийся офис, я пообщалась с ним, с его партнером Ольгой Зелёной и поняла, что мы с ними «на одной волне». У нас одинаковые жизненные и профессиональные ценности, мы «под одним углом» смотрим на работу. Так что адвокатура – это еще и коллектив. В итоге в конце 2018 г. я присоединилась к коллегии в качестве руководителя практики трудового права.

Получение статуса заняло время (с февраля по июнь 2019 г.), так что я действительно еще очень молодой адвокат.

– Но уже адвокат знающий, судя по успеху на конкурсе?

– Я практикую с 2012 г. (без статуса адвоката), у меня всегда были интересные дела. К слову, наша коллегия недавно вошла в рейтинг «Право 300», причем сразу в четырех номинациях, в том числе и по моему направлению – трудовому праву. Одновременно я преподаю, принимаю активное участие в конференциях, часто публикую статьи по трудовой тематике.

Интерес к конкурсам заставил меня задаться вопросом: а что есть в адвокатуре? Как раз летом 2019 г. сайт Адвокатской палаты г. Москвы опубликовал информацию о проведении конкурса Международной ассоциации молодых юристов (AIJA). И когда в рамках проекта появился конкурс по трудовому праву, я решила принять в нем участие. Тематика конкурса – стык трудового права и сделок слияния и поглощения. Адвокатская палата г. Москвы предложила осветить вопросы защиты прав работников при проведении M&A.

Я написала эссе, совместив вопросы права, психологии и HR-менеджмента: как регулируется переход работников из одного предприятия в другое при слиянии и поглощении и какие существуют практики по внедрению работников из одних коллективов в другие. Сопроводила примерами из европейского законодательства.

Не знаю, какое было количество участников, думаю, что большое, поскольку был не один тур, нас попросили представить резюме, потом объявили двух победителей. Ими стали я и адвокат Максим Кашин. Призом была поездка в Лиссабон.

– Расскажите о деловой стороне поездки.

– Конференция AIJA проходила в Лиссабоне с 24 по 26 октября 2019 г. Прекрасным было всё: прекрасный город, прекрасная организация мероприятия. Кстати, под категорию молодых в AIJA подпадают юристы до 45 лет, поэтому на конференции присутствовали по российским меркам вполне взрослые люди, успешные партнеры, руководители практик со всего мира, работающие в консалтинге.

Было около 100 человек по трудовому праву и еще столько же – по слияниям и поглощениям.

Первый день ознакомительный, второй – рабочий: обсуждение самых актуальных вопросов повестки дня. Разумеется, не все актуальны для России (например, как повлияет выход Великобритании из ЕС на трудовые отношения в Европе), но все без исключения интересные.

Интересным оказался блок вопросов, посвященный расторжению трудового договора с руководителями компании, «соглашениям о неконкуренции», которые в России не применяются, но очень популярны в США, Франции, Англии. Думаю, у нас такие соглашения приживутся лет через пять.

Созвучным теме моего эссе стал блок вопросов о том, как осуществлять перевод работников одной и той же компании, действующей в разных странах, в случае ее реорганизации.

Актуален блок, посвященный занятости в сфере информационных агрегаторов (в России это Uber, Яндекс.Еда и т.п.). Оказалось, что, как в нашей стране, так и за рубежом многие работники оформляются как самозанятые или индивидуальные предприниматели, в связи с чем возникают одни и те же проблемы, например их ответственность перед третьими лицами.

На третий день мы работали в группах. Обсуждали, как юристу-«трудовику» взаимодействовать с юристом по слиянию и поглощению, что должна делать компания для работников, чего не должна. У «трудовиков» и специалистов по слиянию представления об этом различаются. Была прекрасная культурная программа, я собрала визитки юристов со всего мира. Теперь, если мой клиент столкнется с проблемами в других юрисдикциях, я знаю, кому позвонить.

– Наверное, у юриста в области трудового права есть особая миссия?

– Юристы в сфере трудового права могут и должны помочь работодателю минимизировать конфликты с трудовым коллективом. На Западе вообще развиты системы мотивации, минимизации стресса. В России мы с этим отстаем. В мире большое внимание уделяется медиации в трудовых спорах. Я сторонник переговоров: например, когда представляешь интересы топ-менеджеров, половину конфликтов удается разрешить таким путем.

Есть еще такой момент: западные компании стараются учитывать, что юрист на предприятии, хотя и действует в интересах работодателя, сам является представителем трудового коллектива. Более того, с ним самим у работодателя может возникнуть трудовой спор. Поэтому в европейских странах шире практика привлечения внешних юристов: к разрешению трудовых конфликтов своих штатных юристов большие компании привлекать не хотят.

Есть и такие организации, которые помогают профсоюзу или другому представительному органу нанять юриста для решения проблем своих работников.

– Как Вы ощущаете себя в профессии?

– Прекрасно! Я понимаю, что профессия адвоката – это каждодневный стресс, а чтобы успешно защищать людей, нужно быть здоровой и счастливой. Очень помогает йога, у меня 4–6 практик в неделю, если нужно, то и в шесть утра или в десять вечера.

Очень люблю театр, музеи. Даже небольшое путешествие дает много сил. Пристрастие к театру странным образом привлекло клиентуру: сейчас представляю актеров МХАТ им. М. Горького и Театра на Таганке.

– Затрагивают ли Вас внутренние процессы, происходящие в адвокатуре?

– Мне повезло: мы с коллегами находимся в стороне от споров и разногласий. Разумеется, в Фейсбуке периодически слежу за происходящим, вместе это обсуждаем. Но я считаю, чтобы работать продуктивно на благо своих доверителей, надо сконцентрироваться на позитиве. Безусловно, в большом сообществе споры неизбежны, но если мы будем выяснять между собой, кто круче, кто успешнее, кто «настоящий» адвокат, а кто нет, то могут пострадать наши доверители, а их интересы прежде всего.