Запретные обращения

Дата: 06 августа 2021 г.

Почему «коммерциализация» адвокатских запросов стала рискованным предприятием

Сергей МАКАРОВ, советник ФПА РФ, адвокат АП Московской области, доцент Университета им. О.Е. Кутафина (МГЮА), к.ю.н., медиатор

Адвокатская деятельность настолько востребованна и настолько многогранна, что ее осуществление всегда дает самые разные поводы для обсуждения. Но еще более важно то, что адвокатская деятельность сугубо индивидуальна, а потому – уникальна: каждый из почти 80 тысяч российских адвокатов, ведущих профессиональную деятельность, осуществляет ее по-своему, оригинально.

Всё это вызывает к жизни необходимость стандартизации отдельных аспектов адвокатской практики – с тем, чтобы они были не только эффективными, но и единообразно-правильными. Последнее исключительно важно в свете того, что адвокат при осуществлении профессиональной деятельности не должен допускать каких бы то ни было нарушений.

Вышесказанное в полной мере относится к такому институту, как адвокатский запрос. При всём том, что этот институт сугубо практический и не является ни политизированным, ни внутренне конфликтогенным, его применение вот уже который год вызывает споры.

И именно поэтому в отношении него важно предусмотреть единообразие применения.

Мы видим, что Совет ФПА РФ уже неоднократно обращался к рассмотрению этого аспекта, вырабатывая установки нормативного регулирования, обязательного для соблюдения всеми адвокатами (настолько, насколько это допустимо нормами корпоративного регулирования). В предыдущий раз Совет ФПА РФ рассматривал этот вопрос 24 сентября 2019 г. Однако установки, выработанные тогда, оказались недостаточными, поскольку на заседании 8 июля с.г. Совет ФПА РФ был вынужден вернуться к данной проблеме.

В 2019 г. необходимость рассмотрения этого вопроса была обусловлена тем, что возникло такое явление, как запрашивание адвокатами с помощью адвокатских запросов толкования – обращение к адресатам запросов с просьбами и/или требованиями дать разъяснения по отдельным правовым аспектам конкретных дел, по которым они оказывают юридическую помощь. Кроме того, имело место использование адвокатских запросов для скрытого обжалования.

Соответственно Совет ФПА РФ в решении от 24 сентября 2019 г. указал фактически настоятельные, но всё же рекомендации адвокатам:

– не допускать применения адвокатских запросов для истребования от адресатов запросов толкования в какой-либо форме правовых норм;

– не допускать использования адвокатских запросов для явного или скрытого обжалования процессуальных решений уполномоченных государственных органов;

– не допускать направления адвокатских запросов в органы адвокатского самоуправления (органы Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации и органы адвокатских палат субъектов Российской Федерации) для сообщения или получения адвокатами какой-либо информации, связанной с организацией или осуществлением адвокатской деятельности, если это не обусловлено необходимостью оказания юридической помощи доверителю адвоката – автора запроса.

Таким образом, два года назад рассмотрение этого вопроса было вызвано необоснованно широким пониманием возможного предмета адвокатского запроса, выходящим за пределы правового регулирования данного института нормами Закона об адвокатуре.

В настоящее время ситуация осложнилась. Как видно из текста решения Совета ФПА РФ от 8 июля с.г., ключевой вопрос, по которому ныне нет единообразного понимания в адвокатском сообществе нашей страны, исключительно важен и интересен не только в практике, но и в теории, потому что он связан с правовой природой адвокатского запроса. Принципиальное расхождение в понимании существует в отношении того, чем является адвокатский запрос: инструментом адвокатской деятельности или видом юридической помощи, которая может быть оказана адвокатом?

Говоря по-простому, по-обывательски, признать адвокатский запрос видом юридической помощи, которая может быть оказана адвокатом, очень соблазнительно, ибо в прямом смысле выгодно, потому что открывает путь к возмездности (оплачиваемости) подготовки и направления этого документа адвокатом. Но этот открываемый путь одновременно с возмездностью ведет к нарушению правил адвокатской деятельности, ибо подготовка и направление адвокатом адвокатского запроса не могут быть признаны видом юридической помощи, оказываемой адвокатом, поскольку адвокат при этом не применяет свои профессиональные знания для оказания доверителю помощи непосредственно в решении (преодолении) имеющихся у него проблем правового характера, следовательно, нет оснований для получения оплаты.

Напротив, рассмотрение адвокатского запроса в качестве инструмента, с помощью которого адвокат может получать информацию доказательственного характера, необходимую ему для эффективного оказания доверителю квалифицированной юридической помощи, сразу закругляет применение этого статусного права в единую логически верную мозаику, основанную на взаимосвязи норм Закона об адвокатуре (подп. 1 п. 3 ст. 6 и ст. 6.1) и УПК РФ (ч. 3 ст. 86).

Подобное понимание дает адвокату необходимую свободу в применении этого статусного права, поскольку направление адвокатского запроса осуществляется исключительно по инициативе и усмотрению самого адвоката – он направляет запрос тому адресату, которому считает необходимым, и запрашивает те сведения и/или документы, которые полагает нужными. Соответственно результаты применения этого статусного права – ответ на адвокатский запрос (положительный или отрицательный), а также (при положительном ответе) предоставленные (направленные) сведения и/или документы – поступают в распоряжение адвоката, который будет применять их по своему усмотрению, руководствуясь исключительно интересами доверителя.

Очевидно, что именно такое понимание правовой сути адвокатского запроса заложено в решении Совета ФПА РФ от 8 июля с.г.

Однако необходимость принятия нового решения обусловлена, как можно увидеть из его текста, весьма тревожными обстоятельствами. Обобщенно это можно поименовать «коммерциализацией» адвокатского запроса, когда адвокат готовит и направляет запрос либо по инициативе доверителя, либо по инициативе любого третьего лица, оказывающего услуги юридического и фактического характера, и, что немаловажно, делает это возмездно (проще говоря – «продает» свой адвокатский запрос как товар).

Термин «коммерциализация» прямо использован в решении Совета ФПА РФ – и он очень точно отражает суть этого нарушения, поскольку подобная практика применения данного статусного права напрочь расходится с указанными выше нормами права, относящимися к его регулированию.

И еще в решении от 8 июля с.г. очень точно отмечено, что адвокатский запрос может направляться адвокатом исключительно в рамках оказания юридической помощи по конкретному делу (т.е. конкретному доверителю).

Поскольку возможность истребования документов и/или сведений с помощью адвокатского запроса является статусным правом, направленным на сбор доказательств в обоснование правовой позиции в интересах доверителя, его подготовка и направление не могут оплачиваться отдельно, так как вся деятельность адвоката по конкретному делу оплачивается единым гонораром. Вследствие этого требование какой бы то ни было отдельной оплаты подготовки и направления адвокатского запроса прямо противозаконно.

Наконец, нельзя не обратить внимание на жесткость формулировок решения Совета ФПА РФ от 8 июля с.г. Если в решении Совета от 24 сентября 2019 г., как указано выше, содержались настоятельные, но всё же рекомендации адвокатам воздержаться от неверного применения этого статусного права, то в решении от 8 июля 2021 г. фактически содержится прямой запрет на применение этого статусного права с выходом за рамки его правового регулирования. Этот запрет поддерживается прямым указанием на то, что каждый такой случай – «коммерциализации» адвокатского запроса – должен становиться предметом реагирования дисциплинарных органов адвокатской палаты субъекта Российской Федерации.

Очевидна экстраординарная суровость данного корпоративно-правового акта. Однако эта суровость является вынужденной и потому оправданной, поскольку и адвокатура России в целом, и каждый российский адвокат в частности не имеют права допускать какие бы то ни было нарушения, умышленные или неумышленные, вольные или невольные, и их деятельность должна быть близка к тому, чтобы быть идеалом законности и нравственности. Признаю, что это высокие, даже пафосные слова, но суть осуществления адвокатами профессиональной деятельности настоятельно требует максимально близкого (желательно – полного) ее соответствия требованиям законности и нравственности. И соблюдение этих требований при подготовке и направлении адвокатских запросов исключительно важно, так как применение этого статусного права в силу его сути является публичным, а потому – сразу же заметным.