Санкционный смотритель

Дата: 27 декабря 2021 г.

Как международная ситуация повлияла на развитие одного из направлений адвокатской практики


Влияние международной обстановки на адвокатскую деятельность на собственном опыте изучил адвокат, к.ю.н. Сергей ГЛАНДИН, в октябре 2021 года назначенный руководителем новой практики санкционного права и комплаенса в коллегии адвокатов Pen & Paper. В интервью «Российскому адвокату» он рассказал, каким необычным путем пришел к санкционной специализации, как стал колумнистом российского Forbes после снятия запрета на публикации и почему долларовый счет в российском банке может оказаться миной замедленного действия.

Казус Дерипаски

– С чем связано появление в Pen & Paper отдельной практики санкционного права и комплаенса?

– Прежде эта экспертиза была в составе практики международного права и частных клиентов. Но проектов для работы стало больше, и я предложил выделить ее в отдельное направление, чем сейчас и пользуемся.

– В релизе о Вашем назначении говорилось о существенном росте рынка комплаенса в этом году.

Действительно, есть такое. Возможно, сыграл роль «отложенный спрос» после ковидного 2020 года, но сейчас, особенно с осени, крупные компании, связанные с западным периметром, всерьез озаботились внедрением санкционного комплаенса.

На слуху ведь немало случаев, когда из-за санкций возникают серьезнейшие проблемы у бизнеса – как у бенефициаров, так и у компаний. Вспомним хотя бы ситуацию с Олегом Дерипаской. Подавая в марте 2019 года в суд США иск о снятии санкций, он написал в заявлении (оно находится в открытом доступе): «На следующий день после введения санкций в отношении меня мое состояние уменьшилось на 7,5 миллиарда долларов, что составляет 81% моего совокупного состояния».

Есть подобные истории и среди российских компаний необоронного сектора. Самая хрестоматийная – с транспортной компанией «Инстар Лоджистикс». Из-за неосторожного заключения договора с подсанкционным концерном «Калашников» и подсанкционным директором в «Калашникове» она попала под санкции. Теперь у нее совсем плохи дела, там числится один сотрудник, и компания уже, по-моему, в ликвидации или банкротстве.

К нам приходят в основном крупные компании и те, кто завязан на западный периметр. Это может быть холдинг, в котором американские акционеры, или российская «дочка» американской компании, от которой потребовали за два месяца перестроить работу под законодательство США о санкциях. И они начинают бегать по рынку, искать, кто им поможет. А помочь способен пока мало кто.

Придворный юрист

– Как Вы стали специализироваться на санкционной тематике? Ведь диссертацию в 2007 году Вы написали о международно-правовом режиме континентального шельфа РФ.

– Да, это была модная тема. Мне ее предложили в Институте государства и права РАН, когда я пришел в аспирантуру на международное право после юрфака МГУ. Я защитился, но с шельфом, да и вообще с морским, с нефтяным правом в дальнейшем не сталкивался. Работал юристом в строительных компаниях, занимался корпоративной практикой в адвокатском бюро. Потом стал главой юротдела в медицинском холдинге, связанном с экстракорпоральным оплодотворением; у нас даже имелся банк спермы.

А в 2012 году попал в family-офис бизнесмена из первой сотни российского Forbes. Я был единственным юристом, и на меня возлагалась защита интересов бизнесмена и его супруги – яхты, офшоры, суды за рубежом. Там у меня появился первый проект, связанный с санкциями в конце 2014 года. Мне надо было за ночь дать справку, могут ли под них попасть бизнесмен с супругой. Если да, то в какой юрисдикции? И что надо делать, как это оспаривать? Я позвонил в ильф, потом партнеру в рульф: помогайте! Они отвечают: а у нас нет такой экспертизы.

И я сам этим занялся, стал смотреть, что происходит в мире санкций. Мне эта история понравилась. Я начал отслеживать каждое расширение санкционного списка, читал каждое решение об исключении из санкционного списка в судах США, Европейского союза, в ЕСПЧ. И настолько освоился в теме, что с 2017 года стал вести спецкурсы на юридическом факультете МГУ, где параллельно преподавал на кафедре международного права, – по санкциям и судебным кейсам, а затем и по комплаенсу.

В начале 2019 года управляющий партнер московского бюро Pen & Paper Антон Именнов предложил перейти к нему, сказал: «Будешь заниматься due diligence, санкциями». К тому времени я уже работал в family-офисе другого крупного бизнесмена и потихоньку начинал задумываться о смене амплуа. Я принял предложение, вышел в коллегию советником. В том же году в московской палате сдал экзамен на адвоката и принес присягу.

Forbes и запрет на публикации

– А как Вы стали колумнистом сайта российского Forbes? Этому поспособствовала работа на фигуранта знаменитого рейтинга?

– Наоборот, она мешала. Только в 2017 году, когда я перестал работать на первого олигарха и перешел ко второму, мне сняли запрет на публикации. И известный московский налоговый юрист Александр Захаров предложил в соавторстве написать колонку в Forbes про ситуации, когда американские компании за нарушение режима санкций попадали под штрафы. С этого и началось сотрудничество с изданием.

Впоследствии Forbes опубликовал еще много моих колонок, связанных с санкциями или с судебными процессами, в которых участвовали наши предприниматели. У меня стало любимым занятием читать решения Высокого суда Англии, американские и французские судебные акты, анализировать ситуацию и ее трактовку судом. Я писал о разводе четы Потаниных, о знаменательном деле акционеров «Альфа банка». У последних не было правовых оснований требовать признать доклад о связи Трампа с Кремлем не соответствующим действительности, тогда они пошли через защиту своих персональных данных и даже частично преуспели.

Глубокая очистка

– Ваша практика, в частности, предлагает помощь в исправлении информации в базах данных, на основании которой западные банки могут, например, заморозить счет. Были удачные примеры такого удаления сведений?

– Примеры есть, но сначала надо вкратце объяснить суть таких баз данных. Это один из трендов современного комплаенса – использование западными банками и финансовыми учреждениями информации о бизнесе либо о человеке, которая содержится в специальных агрегаторах типа World-Check от Refinitiv. Такие базы данных позволяют получить всю информацию об интересующем лице в одном месте. Сложно сказать, должны ли банковские клерки по должностной инструкции вручную гуглить и проверять сведения оттуда. Но, как показывает практика, все, кто использует World-Check, строят свою позицию в отношении человека строго по нему.

Загвоздка в том, что эти агрегаторы наполняются в основном автоматически – если произошло какое-то событие, алгоритм отследит его и добавит в базу. И с этим связано множество ошибок, которые могут обернуться серьезными неприятностями. Иногда в профиль человеку добавляют негативную информацию о полном тезке. Или неверно переведут какой-то специфический российский термин. А самая частая проблема – когда информация в профиль вносится на основании публикаций сомнительных ресурсов, включая сайты компромата, чья бизнес-модель состоит в том, чтобы очернить человека, вынудив его платить за «блок» на информацию.

В этих случаях мы помогаем доверителям реализовать имеющиеся у них права, например право на забвение, на уважение частной жизни, на надлежащую обработку своих персональных данных. По этим основаниям и ведется работа с базами данных – им отправляются большие полноценные заявления с приложениями, где мы доказываем: смотрите, мы написали в этот компромат-ресурс требование опровергнуть информацию, вот письмо нам даже вернулось обратно и т. д.

И да, есть успешные случаи полного удаления. Даже, кстати, у олигарха из первой сотни Forbes удалось в августе целиком удалить профиль. Были бизнесмены уровнем пониже, которым чистили профиль. Или бывшие депутаты – например, ко мне пришел отставной региональный депутат с просьбой удалить из его профиля информацию о членстве в «Единой России». Мы вместе с ним получили справку, что он никогда членом «ЕР» не являлся. Просто у нас по законодательству после избрания можно присоединиться к фракции какой-то партии, но не обязательно становиться ее членом. На основании справки из базы данных убрали соответствующую информацию, он очень доволен.

Вопросы на засыпку

На одной из профильных конференций Вы рассказывали, что предприниматель должен ответить на список из 10 вопросов, чтобы понять, нужен или нет ему санкционный комплаенс.

– Если у вас нет вообще никакой связи с западными юрисдикциями, то спокойно работайте в России и не особо обращайте внимание на санкции. В противном случае лучше проверить себя на этом десятке вопросов. Чем больше у вас будет ответов «да», соответственно тем более вам нужен санкционный комплаенс.

Что это за вопросы? Например, у вас основной поставщик находится в США или вам важен рынок этой страны? Или у вас есть счет не в российском, а именно в западном банке в западной валюте? Либо у вас есть в российском банке счет в долларах США? Это важно, потому что через эту привязку Америка может контролировать много чего. Или же у вас материнская компания находится на Западе? Или вы уже вышли на IPO или собираетесь на IPO куда-нибудь на Запад? Или же у вас бенефициар имеет грин-карту, гражданство, ВНЖ, ПМЖ где-нибудь там? Это тоже делает этого бенефициара, акционера, участника лицом, подчиненным соответствующему правопорядку.

И очень часто бывает такая история: на девять вопросов ответы отрицательные, но у бенефициара, скажем, есть вилла в Майами. И если он, находясь на этой вилле, по электронной почте отправляет гендиректору указание, допустим, «учреждай юрлицо в Крыму» или «выходи на крымский рынок», то это оконченный состав уголовного преступления по законодательству Соединенных Штатов. И человек за такое может получить 20 лет тюрьмы, или штраф в миллион, или то и другое вместе. Вот это уже сфера санкций.

Конверт для часа икс

– Можно коротко описать, как проходит процедура санкционного комплаенса?

–  Наш нынешний самый популярный продукт мы называем санкционным комплаенсом под ключ. Для того чтобы в каком-нибудь холдинге ввести санкционный комплаенс, нужно пройти несколько этапов. На первом (это очень затратный этап) мы анализируем лица, которые входят в группу компаний: какой у них периметр, какие у них контрагенты, банки, кто у них аудитор. Также разбираем бизнес-процессы, прежде всего как заходят и выходят деньги этой компании. На основании этого исследования мы составляем меморандум, а в меморандуме – карту рисков. И показываем нашему доверителю: вот, смотрите, у вас есть такие-то и такие-то риски, здесь у вас возникают еще вот такие риски, а минимизировать их можно так-то и так-то.

На втором этапе мы вместе с доверителем садимся за стол переговоров и уже определяем, какие риски он считает приемлемыми для себя, какие – неприемлемыми. Дальше уже приемлемые риски мы делим на теоретические, маленькие, средние, высокие.

Это только по санкционным рискам. А санкции знают такие виды рисков, как регуляторные и репутационные. По регуляторным мы смотрим, в частности, не может ли слишком рьяное соблюдение иностранного законодательства принести проблемы внутри Российской Федерации. А репутационные риски исследуем, потому что компания может быть несанкционной, но если она будет давать много пресс-релизов, как прекрасно вышла на крымский рынок или как замечательно работает на условный подсанкционный «Уралвагонзавод», то от этого будут не в восторге западные банки, могут даже счет закрыть.

И вот на втором этапе, когда уже поняли, что происходит с рисками, мы делаем для доверителя комплект документов локальные нормативные акты о соблюдении санкционного законодательства. Мы готовим регламент соблюдения санкционного законодательства, положение об отделе комплаенса, а также должностную инструкцию офицера комплаенса, где описываем алгоритм его действий. К примеру, если вдруг выясняется, что один из клиентов попал под санкции США, он не должен паниковать, а просто открывает свою инструкцию и смотрит, какие у него дальнейшие шаги.

И уже на третьем этапе мы предлагаем адресный курс лекций, включающий, помимо прочего, курс кейс-стади, т. е. изучаем кейсы, как под санкции или на штрафы из-за санкций попали компании именно из той индустрии, которая актуальна для нашего доверителя. При необходимости лично или в Zoom проводим тренинги, а в конце отвечаем на накопившиеся вопросы. После чего санкционный комплаенс считается сформированным, работающим.

Беседовал Валерий ЖУКОВ.