Реформа под вопросом

Дата: 29 июля 2020 г.

Что думает юридическое сообщество об ограничении сроков кассационного обжалования

Осенью Государственная Дума рассмотрит изменения в УПК, ограничивающие срок кассационного обжалования.

Подготовленный Верховным Судом РФ законопроект, включающий такую поправку, принят в первом чтении Государственной Думой. ВС РФ считает, что ограничение срока кассационного обжалования двумя месяцами позволит упорядочить процедуру кассационного производства и гарантировать соблюдение разумных сроков.

В то же время, согласно позиции Федеральной палаты адвокатов РФ, подготовленный Верховным Судом РФ законопроект в части модификации кассационного производства не учитывает специфику уголовного процесса, противоречит логике определения в нем пресекательных сроков, не содержит обоснования предлагаемых изменений и направлен на нивелирование проведенной реформы, существенно ухудшая положение осужденного.

Как показал опрос, проведенный «Российским адвокатом», юридическое сообщество выражает озабоченность перспективами введения ограничений сроков кассационного обжалования.

Павел Катков, владелец «Катков и партнеры» (технология KIP MONITOR):

Сокращение сроков кассационного обжалования, очевидно, является реакцией на возросшую нагрузку на данную ветвь судебной системы в связи с появлением «сплошной» кассации. Однако уменьшать эту нагрузку за счет «отсечения» заявителей, не успевших подать жалобу в новый (сокращенный) срок, входит, на мой взгляд, в противоречие с целями правосудия. В чем была цель введения «сплошной» кассации? В повышении возможностей для обжалования, в одержании победы над обвинительным характером уголовного правосудия. Но как можно достичь этой цели, просто «выкинув за борт» часть заявителей, лишив их права не то что на обвинительное, а вообще на кассационное правосудие?

Сравнивая данную ситуацию с системой арбитражных судов, можно сказать, что арбитражная кассация является очной и выдерживает эту нагрузку. Неверно будет также говорить, что суды кассационной инстанции формально подходят к рассмотрению, это не так. Например, Суд по интеллектуальным правам отменяет до 20% решений Роспатента и, по некоторым подсчетам, порядка 25% судебных актов судов нижестоящих инстанций. Общая юрисдикция в уголовном производстве очень далека от этого. А ведь СИП всё рассматривает очно!

Что касается путей выхода из данной ситуации, то не исключаю, что уменьшить нагрузку на суды могли бы помочь онлайн-технологии. Арбитражная система, включая региональные суды, уже в значительной степени перешла на онлайн-режим. Отстает Арбитражный суд г. Москвы, но я надеюсь, что это временное отставание. Цифровые технологии не уменьшают время, которое будет потрачено на само заседание, однако снижают организационные издержки сторон, участников процесса и в некоторой степени – судейского корпуса. Полагаю, что часть заседаний (за исключением оглашения) могла бы по заявлению обвиняемого быть переведена в этот формат.

Сокращение же сроков обжалования, с моей точки зрения, – негативный тренд, ухудшающий состояние системы уголовного правосудия.

Андрей Бастраков, адвокат, советник уголовно-правовой практики адвокатского бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры»:

Я разделяю озабоченность адвокатского сообщества по поводу перспектив введения сроков кассационного обжалования по уголовным делам. Осенью 2019 г. заработали новые кассационные суды общей юрисдикции, появление которых было обосновано необходимостью изменения процедуры обжалования, приобретшей закоснелый вид. Процент отмены или изменения решений по уголовным делам был очень мал.

В то же время эффективность работы новых судов высоко оценена. Процент удовлетворенных жалоб на порядок возрос, и в целом повысилась эффективность судебной системы, снизилась нагрузка и на Верховный Суд РФ, куда ранее транзитом попадали жалобы на решения кассационных судов субъектов.

Необходимость установления сроков кассационного обжалования по уголовным делам в пояснительной записке к тексту законопроекта обосновывается целью придания данной стадии признака исключительности и повышения уровня правовой определенности.

По мнению авторов, это отвечает задачам упорядочивания процедуры кассационного производства, соблюдения разумных сроков судопроизводства и оперативного восстановления нарушенного права.

Напомню, что в уголовном процессе, по сравнению с гражданским, существуют сокращенные сроки обжалования: для приговора суда он составляет 10 дней, а для обжалования решения суда о мере пресечения – 3 дня. Это вызвано также заботой о лицах, права и интересы которых затронуты судебным решением, поскольку позволяет им в короткое время добиться его пересмотра. Однако реалии таковы, что правом на обжалование в основном пользуются осужденные, а не прокуроры, которые не согласны с излишне мягким решением. Огромное количество жалоб связано с незаконностью судебных решений, обусловленных в том числе обвинительным уклоном при рассмотрении дел, от которого судебная система пока не в состоянии избавиться. По этой причине появление срока подачи кассационной жалобы никак не будет способствовать реализации права на защиту, а гарантии по защите личности от необоснованного осуждения будут уменьшены.

Проблема в том, что за два месяца осужденному (он подлежит этапированию в течение 10 дней с момента вступления приговора в законную силу) сложно бывает не только найти адвоката, но и получить копии обжалуемых судебных решений, которые направляются в место отбытия наказания по заявлению лица. При этом само этапирование зачастую занимает больше месяца.

Полагаю, что забота о разумных сроках уголовного судопроизводства, которая при рассмотрении дел в первой инстанции часто открыто противопоставляется праву на защиту, на той стадии, когда приговор уже вступил в силу, утрачивает свое значение.

Александр Погодин, адвокат, член президиума, заместитель заведующего МГКА «Бюро адвокатов “Де-юре”»:

Государственная Дума рассматривает внесенный по инициативе Верховного Суда РФ законопроект по изменению в УПК, предлагающий установить двухмесячный срок для обжалования итоговых судебных актов по уголовным делам.

В настоящее время право защиты на обжалование не ограничено какими-либо сроками.

И Федеральная палата адвокатов, и всё адвокатское сообщество едины в негативной оценке внесенного законопроекта. Я также солидарен с коллегами.

Очевидно, что реальная причина изменений – не упорядочение кассационной процедуры и соблюдение разумных сроков судопроизводства, а желание уменьшить количество кассационных жалоб и нагрузку на суды.

В результате реформы кассационного производства значительно увеличился процент отмененных или измененных судебных приговоров. Новые кассационные суды показали высокую степень эффективности.

Установление двухмесячного срока для кассационного обжалования при необходимости получения заверенных копий судебных актов, длительности времени их изготовления, загрузке судов первой инстанции, объективных и субъективных препятствиях в ознакомлении с материалами уголовных дела, особенно для лиц, отбывающих наказание в виде реального лишения свободы, уменьшает гарантии прав на справедливость и доступность правосудия.

По сути, предлагаемый законопроект дезавуирует результаты состоявшейся «процессуальной революции».

Предложенный механизм восстановления пропущенного срока вообще ограничивает право на доступ к правосудию. Вопрос о возможности подать в условиях пропуска срока кассационную жалобу на приговор, вынесенный судом первой инстанции, ставится на усмотрение того же суда, который, очевидно, не будет в этом заинтересован (никто не может быть судьей в своем деле). 

Полагаю, что наиболее правильно было бы оставить действующий порядок. Никакой объективной необходимости устанавливать сроки кассационного обжалования нет.

Аналогии с гражданским, административным и арбитражным судопроизводством вряд ли уместны. Специфика и защищаемые в их рамках ценности значительно отличатся от права на свободу и справедливость. 

Если всё же вести речь об установлении сроков кассационного обжалования по уголовным делам, то следует отложить изменения (например, через два года). И установить более длительные сроки для обжалования: не менее года, с подачей ходатайств о восстановлении пропущенного срока непосредственно в суд кассационной инстанции.

Иннокентий Корнюшин, адвокат юридической компании «Бендерский и партнеры»:

В первом чтении принят законопроект ВС РФ об ограничении сроков кассационного обжалования приговоров по уголовным делам.

На первый взгляд, установление такого срока пугает. Как может быть установлен срок для исправления ошибки, цена которой – свобода человека? Кроме того, предлагаемый срок подачи кассационной жалобы по уголовным делам составляет всего два месяца. Очевидно, что человеку, который содержится под стражей и не имеет защитника, будет трудно уложиться в этот срок. Да, предполагается, что он будет отсчитываться с момента вручения осужденному копии обжалуемых судебных актов, получение которых – зачастую непростая задача. Но этот срок приходится как раз на период этапирования – направления осужденного к месту отбывания наказания. Логистика ФСИН так построена, что само этапирование может продолжаться больше месяца. Это один из самых трудных периодов для осужденного к реальному лишению свободы, когда даже элементарные бытовые задачи становятся трудновыполнимыми, не говоря уже о составлении и направлении кассационной жалобы. По наблюдениям правозащитников, в этот период происходит наибольшее количество нарушений прав осужденных. В таких условиях осужденный может, например, утратить копии судебных актов. Отсутствие элементарных бумаги и ручки может также стать непреодолимым препятствием для реализации своего права на защиту. Признает ли суд такие обстоятельства уважительной причиной пропуска срока обжалования – вопрос открытый.

Примечательно, что, например, арбитражный процесс устанавливает для кассационной жалобы тот же срок, но очевидно, что возможности уложиться в него несравнимо разные. Представители сторон в арбитражных судах – как правило, профессиональные юристы с поддержкой офиса, а осужденные по уголовным делам, приговоренные к лишению свободы, – зачастую обычные граждане без юридического образования, канцелярские возможности которых сильно ограничены по понятным причинам. Кстати, в судах общей юрисдикции по гражданским делам, где подразумевается большее количество «непрофессиональных участников процесса», такой срок составляет три месяца!

Так что же получается? Такие изменения процессуального закона ухудшают положение осужденных? Не совсем. Мы, специалисты юридической компании «Бендерский и партнеры», сказали бы по-другому: рассматриваемая инициатива ВС РФ сводит на нет позитивные изменения, которые произошли осенью 2019 г.

До этого периода кассационная жалоба по уголовным делам не рассматривалась автоматически. Доводы жалобы предварительно оценивал судья и принимал решение: выносить ли эту жалобу на рассмотрение судебной коллегии или отказать в ее рассмотрении. Это так называемая выборочная кассация. После осени 2019 г. кассационная жалоба, поданная осужденным, должна быть рассмотрена в любом случае независимо от доводов («сплошная» кассация).

Так вот, согласно изменениям, которые предлагает Верховный Суд, право выборочной кассации остается у осужденного, даже если срок подачи пропущен по причинам, не признанным уважительными. То есть если осужденный пропустил срок обжалования, а суд отказался этот срок восстанавливать, то осужденный может подать кассационную жалобу, как и прежде, по правилам выборочной кассации, что и было до осени 2019 г.

Однако в бытность выборочной кассации судьи достаточно редко выносили дело на рассмотрение судебной коллегии. Мы как практики считаем, что срок для «сплошной» кассации должен быть больше. Можно понять желание судов установить хоть какой-то срок обжалования — это и стабильность судебных актов, и элементарное уменьшение нагрузки. Но срок в два месяца необоснованно мал. Считаем, что он должен быть не менее шести месяцев.