Нравственный ориентир адвокатуры или попытка использовать её в личных интересах?

Коварный оселок К.Е. Ривкина

Дмитрий ТАРАБОРИН, вице-президент Палаты адвокатов Самарской области

На днях я имел удовольствие ознакомиться с очередным трудом К.Е. Ривкина, опубликованным на страницах одного из сетевых ресурсов. В этот раз обошлось без характерных для автора а-я-яй и о-ё-ёй.

Несмотря на то что коллега ожидаемо не счёл для себя возможным снизойти до персонального обращения к вашему покорному слуге, я всё же польщу себе, допустив, что в своей колонке мэтр ответил на моё выступление в рамках научно-практической конференции, тем более что и дата публикации, и анонс к ней недвусмысленно на то указывают.

Перефразируя классика: если цитируют Спасовича, значит, по существу возразить решительно нечего.

Вот и Константин Евгеньевич, бодро стартуя с места в карьер, немедленно усаживает себя в лужу, приводя в качестве примера двойных стандартов выражение коллегами поддержки либо осуждение ими А.А. Навального.

Я с высокой степенью вероятности допускаю, что автор погружён в этот вопрос значительно более полно, чем многие из нас, однако мне бы хотелось услышать, кто именно из числа коллег на официальном уровне, т.е. от лица корпорации, осудил Навального А.А.? Не от себя лично, а от имени всей корпорации либо её части? Назовите нам фамилию этого негодяя, который посмел высказаться по вопросу, не входящему в его компетенцию, от лица коллег, которые его на то не уполномочивали?!! Ответа не ждите. Это художественный вымысел автора, как и некие иные упомянутые им «примеры двоемыслия», которые «можно привести в достаточном количестве», чего, однако, в статье сделано не было.

Так что же на самом деле не устраивает Константина Евгеньевича и его немногочисленных единомышленников: мнимое соглашательство корпорации или её реальный, обусловленный законом и очевидным плюрализмом мнений нейтралитет, старательно выдаваемый группкой лиц, преследующих собственные, далёкие от интересов сообщества цели, за некое проявление лоялизма?

Почему этим деятелям недостаточно никем не оспариваемого права от своего имени выражать принципиальную позицию по любому значимому для них вопросу и в любой доступной им форме?

Ответ, как мне кажется, очевиден. Лично для меня, как и для большинства коллег, с которыми я ежедневно общаюсь, адвокатура – это профессия, задачи и функционал которой строго ограничены не только законом, но и конкретным соглашением об оказании юридической помощи, отражающим интересы подписавшего его доверителя.

Адвокат сродни врачу, работающему с данной ему Богом или естественным отбором анатомией, и у него есть строго обозначенный процессуальным законом инструментарий, в границах которого он и вынужден существовать и работать в интересах доверителя.

Если в процессе исполнения условий такого соглашения адвокату потребуется обжаловать тот или иной нормативный правовой акт, он также будет обязан сделать это вне всякой зависимости от своего личного отношения к нему и, опять же, в рамках предусмотренных законом процедур.

Каким образом подписание Федеральной палатой адвокатов той или иной петиции за или против того же Навального А.А. поможет моему подзащитному, обвиняемому в совершении преступления, предусмотренного ст. 228 УК РФ? Вопрос риторический.

Между тем меня как адвоката интересует исключительно мой подзащитный.

В этой связи нельзя обойти вниманием и список тем, так волнующих коллегу. Это и фальсификация выборов, и атака на демократические свободы, прессу, парламентаризм, правозащитное движение и т.п.

Что угодно, кроме собственно проблем в профессиональной деятельности самих адвокатов, единственно которыми и должно быть обеспокоено сообщество в лице его органов корпоративного самоуправления.   

Мне же представляется, что истинным нравственным ориентиром для адвокатуры является не абстрактное общественное благо, но интересы доверителя при безусловном соблюдении законности, ибо адвокат есть независимый советник по правовым, а не политическим вопросам.   

Иными словами, настоящий адвокат начинается и заканчивается вместе с соглашением об оказании юридической помощи, и никак иначе. Остальное к адвокатуре как таковой не имеет ровным счётом никакого отношения и осуществляется от собственного имени на свой страх и риск.

Генри Маркович Резник безупречно выразил здравое отношение адвоката к своему месту и положению в профессии: другого суда у меня для вас нет. Не нравится – меняйте профессию.

Едва ли тут можно что-то добавить. Хотите изменить окружающую вас политическую реальность? Бога ради. Включайтесь в политическую борьбу и сгорите в ней хоть дотла. Однако не требуйте того же от всей корпорации.

Образно говоря, сольный молебен в сугробе при свечах в защиту Навального, наверное, допустим, хотя и странен, а вот подписание от лица всей палаты петиции в поддержку иноагентов – едва ли. 

Попытки же отдельных коллег заразить сообщество не свойственным ему мессианством, провозгласив себя любимых нравственным камертоном эпохи, с тем чтобы, оседлав корпорацию, погнать её на баррикады, воздвигнутые в сугубо политических интересах их отдельно взятых подзащитных, – это, простите, откровенное шулерство.

Корпорация воспринимается такими коллегами исключительно как удобный инструмент политической борьбы, своего рода таран. Они действуют по принципу: зачем что-то создавать, когда можно попробовать просто навязать свою повестку уже созданному, оформленному на законодательном уровне институту гражданского общества?

Остаётся лишь порадоваться, что до сей поры иммунитет корпорации позволяет ей успешно противостоять подобным паразитарным устремлениям.